- И дабы самые хищные и воинственные расы не могли отравлять существование более мирным и цивилизованным, - прибавил афанк, выразительно покосившись на георна и альву.
- Весьма благоприятное обстоятельство для кучки жалких слабаков! презрительно хмыкнул георн.
- Вкусных слабаков, - вполголоса пробормотала Скрива и, глянув на травоядного афанка, выразительно шевельнула жвалами - все равно что облизнулась.
Кергорн обреченно возвел глаза к небесам. Воистину порой эта почтенная компания ведет себя не лучше упрямых и невоспитанных детишек!
- Довольно! - рявкнул он. - Теперь вернемся к нашей нынешней проблеме... если только вы способны не цапаться друг с другом хотя бы пять минут подряд!
- Мы знаем, что Древние доставили в этот мир наших предков, заговорила Тиришри, вечный миротворец, - но это, увы, более или менее все, что известно нам о них самих и об их необыкновенных возможностях.
- Нам было бы куда проще, знай мы, что представляли собой сами Древние, - согласно вставила Скрива. -Древние... да ведь мы даже понятия не имеем, как они выглядели! Они создали этот мир, а потом бросили нас здесь и исчезли бесследно. Столетиями изучали мы легенды, предания, летописи всех рас Мириаля, добывая порой крупицы знаний буквально из-под земли - и все равно смогли узнать о Древних только это. Почему они покинули Мириаль, отчего не оставили нам ни единого ключа к своей тайне?
- Нам известно, что именно Древние создали Завесы, дабы разделить наши племена и земли, - вступил в разговор георн, - но что проку от этого знания, если нам неведомо, как были созданы Завесы?
- Ты прав, Маскулу. - Ответная реплика феи прозвучала словно перестук дождя по осенним листьям. - Если мы понятия не имеем, как были сотворены Завесы, откуда нам понять, почему они теперь рушатся? И - что куда важнее как их восстановить?
- И почему Завесы разрушаются именно сейчас, в наше время, хотя до того продержались в целости и сохранности много тысячелетий?- В мысленном голосе афанка отчетливо прозвучала злость - словно озерный житель почитал разрушение Завес личным для себя оскорблением.
Кергорн хотел было ответить ему... но тут его мысли прорезал отчаянный крик о помощи. Жгучая боль хлестнула плетью сознание архимага - это мысленный узор, выплетаемый беседой чародеев, смялся, скомкался, изорвался в клочья, вырождаясь в невнятный жалобный вопль горя, ужаса, предостережения... Чародеи зашатались, ошеломленные мощью чужого зова.
Первым опомнился Кергорн.
- След! - прорычал он вслух и - одновременно - в мыслях. - Берите след! Кто это и где он - быстро!
Мелькнуло смутное ощущение - запад. Стилизованное зрелище заката. Силуэты гор, каменные осыпи, прихотливый извив тропы. Испуг. Боль. Отчаяние. Миг спустя видение бесследно исчезло.
- Проклятье! - проворчал Кергорн. - Чума, тюрьма и преисподняя... Ладно, - прибавил он уже мысленно. - Давайте-ка разберемся, что сумел уловить каждый из нас.
Всего лишь полмили камышовых зарослей отделяли Верхнее озеро от лужайки, на которой собрались чародеи, и все же казалось, что оно принадлежит уже другому миру. Поговаривали, что место это проклято, и здешний пейзаж словно задался целью подтвердить давнее предание. Здесь царила угрюмая глушь, и над тускло-свинцовыми водами озера тесно смыкали ряды сумрачные сосны и нагие клыкастые утесы. Даже когда над ясными водами Нижнего озера ярко сияло солнце, здесь, в недоброй сени скалистых берегов, укрывала озеро завеса непроницаемого тумана - словно бы оно облачилось в траур. Ни единый зверь не рыскал у этих сумрачных вод, ни единая птица не нарушала задорными трелями унылую тишину. Безжизненный этот пейзаж оживляла только одинокая фигура - темноволосый, с короткой бородкой юноша, который сидел ссутулясь на замшелом валуне почти у самой воды.
Угрюмое безмолвие Верхнего озера как нельзя лучше отвечало настроению Элиона. Невидящие глаза его смотрели в никуда, а разум вновь и вновь погружался во мрак невозвратимого прошлого, находя там лишь одно - Мельнит, бывшую совсем недавно напарницей Элиона. Мельнит безраздельно царила во всех его воспоминаниях: вот она весело хохочет, и рыжие волосы плещутся на, ветру, точно знамя; вот она в безымянной портовой таверне прекращает пьяную драку, швырнув (к вящему ужасу трактирщика) дюжину бутылок с драгоценным старым вином прямо в гущу драчунов. Вот она вскинула лук, сосредоточилась, лицо словно окаменело - и едва различимый вдали всадник рухнул оземь со скачущего во весь опор коня; вот сражается, охваченная боевым пылом, и не важно, меч ли сверкает в ее руках, мелькает ли увесистый посох - все едино враги вокруг нее валятся замертво, точно скошенная трава...
Мельнит, старшая в паре, на десять с небольшим лет старше Элиона, его наставник, опекун, проводник и друг. Отблески полночного костра пляшут на ее смуглом лице, осунувшемся от усталости, а она сидит, крепко обхватив руками колени, и волосы ее пылают ярче пламени, а в глазах затаенная, чуть виноватая печаль. Так она частенько смотрит на Элиона, и взгляд этот словно говорит: я помню о твоей безнадежной страсти, но, увы, не в силах ответить на нее...
Мельнит перед самой своей гибелью - бьется не на жизнь, а на смерть в мрачном и зловонном лабиринте, цитадели ак'загаров. Вот она уже истекает кровью от множества ран, и зловещие крылатые силуэты все тесней окружают ее, алчно вопя и ухая при виде текущей крови, но уворачиваясь - пока - от смертоносной пляски меча Мельнит, который вот-вот выпадет из ослабевшей руки. Вот уже твари набросились на нее и рвут, еще живую, в клочья, и последним усилием воли она кричит Элиону: беги, спасайся, донеси до Гендиваля тайну, которую мы должны были раскрыть здесь - и раскрыли...
Мельнит погибла, чтобы он, Элион, выжил и оплакал ее. Еще четыре месяца назад она была жива. И с той самой минуты, когда жизнь ее оборвалась, мир Элиона превратился в неизбывную черную бездну - боль...
Элион со стоном закрыл лицо руками. Напрасно он пришел сюда. Боль его и так невыносима, а уж в этом месте, где каждый камень, каждая пядь земли дышат воспоминаниями... Нестерпимое горе привело его на распутье, и теперь ему предстоит сделать выбор. Он может покинуть Гендиваль и Тайный Совет, попросить кого-нибудь из целителей изъять из его памяти воспоминания о тех днях, когда он был чародеем, и заменить их искусственно сотворенным прошлым. Беда только, что тогда он лишится и воспоминаний о Мельнит - и это после того, как уже потерял ее въяве. Как ни мучит его прошлое, воспоминания - это все, что осталось ему от Мельнит.