Торговец пожал плечами:
— Ладно. Слезай и отдай поводья Сколлю… — Он вдруг осекся. — Что будем делать с мальчиком?
— Что хочешь, — равнодушно ответил Элион. — Мне он совершенно точно не нужен.
С этими словами он соскочил наземь и влился в нетерпеливо гудящую толпу, так ни разу и не оглянувшись на своих недавних спутников. Ему было бы нестерпимо увидеть на лице Тормона отвращение. Элион сейчас и сам-то не слишком гордился собой.
Завалю снился сон. Око Мириаля было холодно и тускло, как подернутые пеплом угли, и Голос Его хранил зловещее молчание. В кромешной тьме Святая Святых огромный круг Ока слабо мерцал, свинцово-безжизненный, словно его высекли из низкого пасмурного неба над Тиарондом и поместили в Храме, дабы мучить иерарха.
Охваченный отчаянием, Заваль закрыл глаза, чтобы не видеть это горестное зрелище.
— Отчего Ты не отвечаешь мне? — вскричал он сорванным голосом. — Я принес Тебе весть о Великом Жертвоприношении в Твою честь! О Мириаль, неужто такая весть не ублаготворит Тебя?
Он ждал ответа — и не дождался. Иерарх с силой ударил кулаком по цоколю.
— Все дело во мне? — выкрикнул он. — Неужто я пал в глазах Твоих? Ужели никогда мне не будет дано умилостивить Тебя?
В глубине души Заваль страшился услышать ответ. Если жертвоприношения дракона недостаточно, чтобы умилостивить Бога, это означает лишь одно: Мириаль желает смерти самого Заваля.
Неужели он все-таки ошибся? Он убедил себя, что дракон ниспослан Мириалем в знак того, что Бог снова милостив к нему. Что, если все это время он заблуждался, если смерть торговца и его семьи была бессмысленна? Что, если нынешнее жертвоприношение — тоже ошибка?
Иерарх вынул из ниши в цоколе руку, на которой пылало алым пламенем кольцо, — и бледное мерцание Ока вмиг погасло, словно задули свечу…
И Заваль проснулся уже в иной темноте.
Реальность оказалась еще ужасней сна. Проснувшись, обреченный иерарх оказался лицом к лицу с безжалостной правдой. Он не в Святая Святых, а в тюремной келье, в мрачных стенах Цитадели. Руки и ноги его свободны от пут, но его окружают каменные стены и железные решетки. Ему уже никто не поможет. И в жертву будет принесен вовсе не дракон. На закате солнца на жертвенный костер взойдет он, Заваль. Гиларра облачится в драгоценные одеяния иерарха и возглавит церемонию, на которой соберется весь город. Когда погаснет последний луч солнца, Гиларра лишит жизни бывшего иерарха.
За что, по правде говоря, Заваль не питал к ней зла. Его главной заботой было процветание Каллисиоры в целом, но суффраган больше заботилась об отдельных людях, жалких, скромных и скучных тружениках, которые своими руками создавали благополучие этого края. По вине иерарха в стране царят голод, несчастья, поветрия, и если он не сумел исправить свои ошибки, право и долг Гиларры — занять его место и поступить так, как она сочтет нужным.
Быть может, Мириаль будет доволен ею. Быть может, Око вновь пробудится и заговорит с ней. Быть может, дожди и снег прекратятся, и рассеются тучи, и выйдет солнце, и смерть Заваля, быть может, окажется не напрасна. Быть может, чудеса все-таки существуют.
Все может быть, Заваль. И если ты только захочешь выслушать меня, мы с тобой сотворим собственное чудо.
Иерарх оцепенел. Так давно не звучал у него в голове этот призрачный голос, что он почти убедил себя, будто был одержим лишь иллюзиями смятенного ума. И вновь реальность оказалась куда ужасней, чем его воображение!
Демон вернулся.
На всем долгом и мучительном пути в город, привязанный к тощей лошадиной спине, подпрыгивая и стуча зубами от невыносимой тряски, Этон хранил молчание и не беспокоил иерарха. Подобно человеку, невольно приютившему его, дракон погрузился в бездну непроглядного отчаяния. И лишь когда они оказались в зловещих стенах Цитадели и Заваль погрузился в глубокое забытье, Этон наконец шевельнулся в темнице чужого разума.
Надежда явилась нежданно. Завалю приснился сон — и в этом сне его невежественный разум разрешил загадку, над которой много поколений бился Тайный Совет.
Чародеям давно было известно, что Мириаль — не природный, а искусственный мир, созданный Древними и разделенный Завесами, дабы разные народы и расы не могли смешаться. Известно было также, что в недрах, в самом сердце мира находится сложнейший, опять-таки искусственно созданный разум, который поддерживает мир в его незыблемом состоянии. Ходили также слухи, что существует потаенное место, откуда есть доступ к самому сердцу Мириаля.
Дух Этона воспарил от восторга. Он нашел это место! Все эти годы, сокрытое от Тайного Совета, оно находилось здесь, в краю суеверных дикарей. Восторг в душе дракона смешивался с отвращением. Глупый жрец, именующий себя иерархом Каллисиоры, называл сокровенное место Оком Мириаля и верил, что таким образом беседует со своим варварским божком. В действительности же он все это время владел тайной, которая могла бы спасти от гибели весь мир. Тайной, которую столько веков безуспешно разыскивал весь Совет!
Впрочем, ликовал Этон недолго. Что проку в этом открытии, если он не может поделиться им со своими собратьями? Почти без надежды дракон, в который уже раз, коснулся разума иерарха. Любой ценой он должен добиться того, чтобы этот суеверный глупец прислушался к нему! Если только Этон не отыщет способа спасти этого жалкого человечишку, на закате тайна сердца Мириаля умрет вместе с ними.
Глава 27. МЯСНИК
Тулак, Вельдан и замыкавший шествие дракен по нижним ярусам десятинных пещер пробрались в туннель, который вел к Храму. Путь оказался длинней, чем предполагала чародейка, да к тому же все время шел под уклон, хотя то, что туннель петлял и извивался в толще скалы, немного облегчало спуск — зато всерьез обеспокоило Вельдан.
— Эти петли и повороты сильно замедлят продвижение Каза, — прошептала она Тулак. — Как бы они не помешали нашему бегству.
Старая наемница искоса глянула на нее, и глаза ее весело блеснули.
— Как бы мы не стали благословлять их, когда вслед нам начнут стрелять из арбалетов, — с усмешкой ответила она. — Учись видеть во всем хорошую сторону, детка! Всегда найдется то, что можно использовать как преимущество в бою — надо лишь хорошенько оглядеться по сторонам.
Дальше они шли молча, осторожно ступая в слабом сиянии светилки в руке Вельдан. Предчувствие боя отзывалось неприятным стеснением в ее груди, тугим комком застревало в горле. Вельдан не была в бою с тех пор, как ее ранили в подземном лабиринте ак'загаров. Как ей было больно, когда зазубренный меч вампира наискось вспорол ее лицо! Как страшно кто-то кричал — то ли Мельнит, то ли она сама, но звуки доносились словно издалека…
— Тогда, Хозяйка, было совсем другое дело, — услышала она мысленный шепот Каза. — На сей раз нам предстоит сражаться с самыми обыкновенными людьми. Да с таким противником мы с тобой управимся и с закрытыми глазами! К тому же, — прибавил он, одобрительно глянув на Тулак, — сейчас у тебя есть отважный и здравомыслящий спутник — спутник, на которого ты можешь положиться.
— Тебе не кажется, что Тулак все-таки старовата для таких приключений? — Старательно закрыв этот разговор от старой наемницы, Вельдан наконец высказала то, что беспокоило ее всю дорогу.
— Насчет Тулак можешь не волноваться. — успокоил ее дракен. — У нее воинского опыта больше, чем у нас с тобой, вместе взятых.
На этом разговор оборвался — наемница вскинула руку, жестом призвав Вельдан остановиться.
— Пришли, — шепнула она. — Нижняя кордегардия — там, за углом, в конце туннеля. Я пойду разведаю, что там и как, а потом двинемся вместе, идет?
— Может, лучше я пойду? — предложила чародейка. Тулак покачала головой:
— Я хорошо знаю это место. Потом, я ведь только на минутку — хочу выяснить, сколько там стражников.
Она собралась было уйти — но вдруг замешкалась:
— Послушай, Вельдан… ты ведь помнишь наш план бегства? Чародейка кивнула, удивляясь неуверенным ноткам в голосе Тулак.