– Стало быть, этот тарарам кто-то учинил до прихода полиции?
– Повторяю вам, это сделал сам Михаил! Чтобы навести на мысль об убийстве!
– Хм. А в его машине что?
– У Миши нет машины. Он не хотел время в пробках терять, пользовался городским транспортом. Или такси, если необходимость возникала.
Алексей обернулся к остальным:
– Вон диван, видите? Садитесь все туда. Люба, вы тоже.
Он пропустил вперед себя всю компанию, подождал, пока они разместились на трехместном диване из коричневой лакированной кожи.
– Пожалуйста, не двигайтесь и ничего не трогайте. Я сейчас.
Алексей наведался в соседнюю комнату – в квартире их имелось две. Эта была поменьше и явно служила спальней. В ней тоже царил беспорядок – тот, что бывает после обыска. Затем заглянул на кухню, в ванную. Однако никаких следов проживания в этой квартире женщины он не обнаружил. Ни крема, ни халатика. Похоже, Люба права.
Детектив вернулся в большую комнату и встал посредине, осматриваясь. Шкаф с книгами (почти целиком вываленными на пол), диван, компьютерный стол, – обеденного не наблюдалось, приемов Козырев явно не устраивал. На верхней полке рабочего стола несколько фотографий.
– Это Михаил? – Алексей указал на одну из них.
– Он.
Темноглазый брюнет; обаятельная, открытая улыбка человека, которого судьба баловала. На всех снимках он в компании разных людей. Одна фотография с родителями, судя по всему. Еще одна с какой-то женщиной, которую он обнимает за плечи. Остальные фото групповые.
– Кто это? – детектив взял в руки фотографию с женщиной.
– Не знаю. Я никогда не спрашивала. Я даже их не рассматривала.
– Чем Михаил зарабатывал на жизнь?
– За обе группы ему платили мало, практически все уходило на аренду помещения.
– Кто платил?
– Спонсоры.
…Значит, если Козырева все же убили, то придется убийцу искать еще среди спонсоров…
– На что же он жил?
– У него кабинет. Он ведет частные приемы как психолог.
– Но ведь он психиатр?
– Люди не идут к психиатру, иначе их будут считать сумасшедшими. Но к психологу они обращаются охотно. Мишу клиенты любили.
…Значит, если его все же убили, то придется убийцу искать еще среди клиентов…
Впрочем, это детектив машинально размышляет, инерция профессии. А Люба, – напомнил он себе в очередной раз, – отнюдь не просит его искать убийцу. Она просит доказать, что это самоубийство!
– Расскажите, Люба, что вы увидели здесь, когда приехали.
– Все было примерно так же, как сейчас.
– Полиция ничего не трогала, не меняла?
– По-моему, нет. Они только фотографировали и осторожно переступали через разбросанные вещи.
Значит, квартира в относительно первозданном виде, обрадовался сыщик.
– Что вы слышали? О чем они говорили?
Люба задумалась, вспоминая.
– Когда я приехала – а это почти час спустя после смерти Миши, – его тело уже увезли. И осмотр квартиры они уже заканчивали. Меня сразу предупредили, что попросят съездить в морг на опознание…
– А родителей вызвали?
– Не знаю. Мне не говорили.
– Странно, что за эти три дня они сами не попросили вас о встрече.
– Зачем им?
– Сын погиб, да еще при загадочных обстоятельствах. Мне кажется, что в такой ситуации было бы естественным желание поговорить с его ближайшими друзьями…
Люба безразлично пожала плечами.
– Вы в морг съездили? – вернулся к теме Алексей.
– Да, потом. И, знаете… это было… Миша упал лицом вниз, от него ничего не осталось… от лица. Но я его все равно узнала.
– Простите.
– А сначала они меня провели в квартиру… Спрашивали, у кого есть ключи… Потому что следов взлома не обнаружили. Я им ответила, что вряд ли стоит искать убийцу: Миша покончил с собой. Но они мне не поверили, как видите.
– А ключи у кого-то имелись, кроме вас?
– По моим сведениям, нет.
– Значит, Михаил сам открыл дверь убийце, потому что его знал! – подал реплику Игорь.
– Погоди, – обернулся к нему детектив. – Версии потом, сначала факты. Люба, продолжайте.
– Они попросили посмотреть, что пропало…
– А вы настолько хорошо знаете квартиру Михаила, что можете определить?
– То, что на виду, – да, хорошо. Я здесь часто бывала. Да и ребята из групп нередко приходили, Миша всем помогал, со всеми дружил. Он считал, что это залог их окончательного выздоровления.
М-да, похоже, у парня и впрямь не было личной жизни – иначе бы разве ходили сюда постоянно его питомцы?
– В беспорядке было трудно разобраться, да и ценностей никаких у Миши не имелось. Он считал, что вещи привязывают… связывают человека. И что не стоит ими обзаводиться, чтобы всегда была возможность уйти налегке, с одной дорожной сумкой.