Хотя… произошедшие убийства для местных, похоже, уже не столь актуальная и горячая тема. Менталитет? Традиции? Или слишком привычная ситуация? А может, моих родителей просто очень уж не любили? Узнаю… со временем.
Рану на пальце, кстати, «залечил» тем же способом, что и другие. Просто обратил руку в рой насекомых, а когда она собралась обратно, то никакого пореза уже не было. Только капелька энергии ушла, из которой создал новых мошек.
— В прошлой жизни такой трюк бы не повредил, — пробормотал я в тот момент покинул кухню.
Просиживая штаны наверху, я не только свыкался со своим новым телом и положением, сколько собирал информацию по всему Ностою. Мошки разлетелись по деревне, позволяя мне «переключать» себя, смотреть и подслушивать. По большей части разговоры были бытовыми, но нет-нет да проскакивали интересные подробности и имена. Я старался запоминать, как кого зовут и где что находится, чтобы совсем уж сильно не выделяться, потому что понимал: мой срок вот-вот настанет. Не сегодня, так завтра «отпуск» будет решительно прерван и меня отправят «на социализацию» — к остальным детям. И если я окажусь совсем уж «деревянным», то даже эта мелочь сообразит: что-то не так. И сообщит старшим. Оно мне надо?
Ха-а… понятно, что я в любом случае не сыграю того самого Загрейна, но одно дело — изменение характера, а другое — полнейшее непонимание всего происходящего вокруг. Что, если тут, не знаю, уже бывали такие случаи? Ну, когда чья-то личность попадала в тело местного? Ох… боюсь, в таком случае меня не ждёт ничего хорошего, и хвалёная сверхсила может не помочь.
Как минимум один существенный минус у неё я уже обнаружил: зависимость от энергии. И если эта самая энергия кончится… то хер бы его знал, что случится. Может, сразу помру. Узнавать это, как уже понятно, я не стремился.
Кстати, о сверхсилах. По первости, на второй день, признаться, едва не начал задирать нос, считая, что стал эдаким «суперменом» местного разлива. Неуязвимым человеком, который мог не опасаться практически ничего. Но вот по мере разведки…
Речь о некоей «Ауре», которую частенько упоминали местные. Тот же староста, Дуфф Бурс, который, по словам деревенских, применяя её, мог творить фантастические вещи: ударом кулака ломать брёвна и разбивать на части камни, поднимать вес, в несколько раз превышающий свой, или ускоряться, перебегая из одного конца деревни до другого за считаные секунды.
И ведь не один он такой уникум был!
Конечно, сельские байки надо делать на два, а то и три, но чувство собственной важности всё равно стремительно рухнуло вниз, не успев даже толком зародиться.
Раз уж даже деревенский староста отмачивал такие приколы, то что могли остальные? Та же стража грандов, убившая «моих» родителей?
Неприятно… А значит — никакой «игры» от силы, только от дипломатии и незаметности. Буду, хе-хе, мимикрировать, изображая Загрейна, до тех пор, пока сам в него не превращусь. Угу, не зря говорят, что притворство опасно тем, что даже не заметишь, как маска прирастёт к лицу. А мне сейчас именно это и нужно. Почему нет? К прошлой жизни меня особо не тянуло, с женой давно совместно не жили, сын взрослый, отношения у нас с ним натянутые, а прочие родственники и друзья… тьфу на них. Переживут, пиявки поганые.
В общем, что бы я там ранее ни думал, но, обладая сверхспособностями, которые могли меня исцелять — интересно, а с болезнями тоже так сработает? — я уже не рассматривал этот мир как медленную гангренозную смерть в антисанитарии, с гнилыми зубами, невылеченными переломами, извечными клопами, вшами да прочей гнусностью. О нет. Теперь этот мир заиграл новыми красками. Я готов попробовать. И, кажется, я достаточно узнал, чтобы наконец «выйти в люди».
— Сегодня, — улыбнулся я, выглянув из окна. — Сегодня начнётся мой здесь путь.
На ужине Ребис — старший сын Садрича и Энни, а также мой ровесник, коему, как и мне, было семь лет — привычно начал приставать с вопросами и болтовнёй. И если ранее я ограничивался односложными ответами или движениями головы, то сейчас специально выжидал. Более того, даже пару раз сам пристально смотрел на мальца, чуть ли не подталкивая его открыть рот.
И да, в семье Эландов допускалось говорить за столом. А это, так-то, не везде принято. Помню, некоторые старые традиции с моей прошлой родины прямо запрещали подобное.
В общем, я собирался полноценно социализироваться и стать «своим». Зачем? Похоже, я здесь надолго. А раз так — хочешь не хочешь, но придётся взаимодействовать с местными, общаться, находить общий язык и как-то налаживать контакт. Если даже не здесь — а почему не здесь? — то где-то ещё. Однозначно придётся! Следовательно, хватит морозиться, изображая хер пойми кого. Для местных жителей смерть родителей, похоже, не прям чтобы особая причина для грусти.