Подавив желание обложить его матами, я вздохнул и посмотрел на разлитое ведро грязной воды. Я ведь где-то на треть уже закончил…
— Простите, кажется я всё-таки сломал мельницу, — притворно отвёл я взгляд, почесав затылок.
Разумеется истинную причину взрослые осознали сразу. Энни устроила мужу скандал, крича, что он должен был сложить лопасти мельницы. Сад отмахивался, что сильного ветра в Ностое уже много месяцев не было, и вообще, это к дождю, а значит хорошо.
— А балку я сам заменю, — раскашлялся он. — С… кха-кха… сам!
Я успел увести «братьев» до момента, как женщина получила оплеуху. Вечером, когда механизм был надёжно заблокирован и сложен, Энни могла похвастаться хорошим бланшем под глазом, но при этом не выглядела особо расстроенной. Даже как будто бы чуточку гордилась, что её супруг «не какой-то там олух, а настоящий мужик!»
Местные порядки, плохо понятные мне…
Я же остаток дня был весьма задумчив. Прошёл по грани. Снова. Вот только если ранее я хотя бы получал какие-то травмы, которые потом «аннулировал», обращаясь в рой насекомых, то теперь избежал и этого. Похоже «левел-ап», так что повреждения теперь вообще не доходили до меня.
Хорошо. Или плохо? Скоро начнутся занятия по Боевым Искусствам и мне нужно научиться оставаться, хе-хе, в форме. Причём вне зависимости от обстоятельств! Чтобы, во-первых, не спалиться, а во-вторых — в должной мере тренировать тело. Всё-таки научиться «держать удар», если при каждом сильном тычке я буду «рассыпаться» на стаю мух, окажется достаточно трудно.
Скромный ужин — мне кажется или с каждым месяцем нам кладут чуточку меньше, хотя должно быть ровным счётом наоборот? — оказался сметён в мановение ока, а голодный взгляд обшаривал стол, выискивая даже крошки. Не я один, так-то, стрелял глазами, но более ничего не имелось.
Сука! Придётся опять пару часов выискивать мошками какие-то сторонние источники пищи. И с каждым днём такое становится всё сложнее.
Хах, помню, как радовался, когда убедился, что таки да, я могу насыщаться через своих насекомых на расстоянии. Очередное неведомое чудо-юдо, которое работает и ладно. Ну, не прям чтобы «ладно», но изучать принцип действия некоей местной магии буду тогда, когда стану больше знать.
В общем, радовался я, посчитав, что теперь вообще могу не заморачиваться о таких мелочах, как еда и вода.
Хер там.
Местные быстро поняли, что «новый вид» летающей гнуси обожает жрать любую еду, которая оставалась открытой. После этого мне стало туго. Всё сготовленное сразу же съедалось, убиралось или прикрывалось. Проникнуть в кастрюлю через плотную крышку я не мог никак.
Спасали фрукты и овощи. К ним я подходил аккуратно, чтобы не сподвигнуть местных на ещё какие-нибудь придумки, а потому стая мошек старалась поглотить то же яблоко целиком и полностью, не оставляя даже огрызка, а не портить весь урожай по чуть-чуть, как в основном поступали «дикие» насекомые. Таким образом я создавал ощущение, что ничего не пропало.
На руку играло и то, что мои главные враги — воробьи — по ночам не активничали, отсыпаясь за трудный день.
— Дождь пошёл, — озвучил очевидное Садрич. На его лице появилась улыбка. — Наконец-то! Я уж думал, не дождёмся этого момента.
— В этом году как будто бы позже начался, да? — поддакнула Энни.
Мельник поглядел на неё всё ещё далёким от радости взглядом, но всё-таки кивнул.
— Больше недели задержка. Нехорошо. Ещё и сборщик налогов скоро приедет, — поморщился он. — Муку́ я подготовил…
Так вот для чего мы её насыпали сегодня!
— …а вот остальные не были столь же успешны.
— Я слышала, шкур и продуктов не хватает, — дёрнулась Энни.
— Недобор сухофруктов, — вздохнул Сад. — Много плодов попортили насекомые.
— Те, мелкие, четырёхлапые? — уточнила женщина.
Садрич кивнул, а я выругался. Мысленно, конечно же.
— Ещё из-за засухи зверьё отошло дальше прежнего. Гистомс, — это наш охотник, — говорит: даже гиены ушли за скалы, ближе к Прантоху.
Прантох я знал. Ещё более южное от нас поселение. Примерно такое же, как Ностой, ровным счётом во всём, только стоит подле берега моря. Это диктует свои условия, живут там в основном рыбаки.
— Остались только змеи и скорпионы, — добавил Садрич и невесело усмехнулся. — Так чьи шкуры тогда отдавать? Собачьи?
Ребис, заскучав, попытался пнуть меня под столом, но я заранее отвёл ноги, так что он со всего маху треснул пальцами по деревянной ножке моего стула. Крик удержал, но покраснел так, словно сдерживал острый приступ поноса.