Хм… вот что делает перерождение в молодое и здоровое тело. Плевать, что очень юное. Зато излишне горячее. А что будет, когда стукнет пубертат? Ладони до мозолей ведь сотру!
Не-не, нормально. Буду сублимировать, а там… что-нибудь да подвернётся.
Леви оглушительно расхохотался.
— Что смешного? — наклонил я голову. — Скажешь, Вияльди не красивая?
— Красивая, — важно кивнул ветеран.
— Так чего ждёшь? — хитро отозвался я.
Он тяжело скрестил руки на груди и буркнул:
— Не смешно. Я инвалид…
— И что? — подался я вперёд. — Ты крепкий мужик с Аурой и прямыми руками. Лучший кожевник деревни. А она — одинокая и молодая.
— Куда уж молодая…
— Двадцать пять лет! — вытянул я палец. — Тебе самому уже за сорок. Вот и сравни.
— Много ты понимаешь, — глухо отозвался Мос-Лир.
Глава 12. Запретный Плод
— Говорят, детский взгляд самый искренний, — указал я на себя рукой. — Может, я не мудрец и не обладаю жизненным опытом старосты Дуффа или жреца Милегера, но могу сказать, что думаю: ты тупишь. Бери ногу в руки и к ней. Подари новую кожаную сумку для трав. У Вияльди старая совсем прохудилась. Она её зашивает сама, но надолго ли её хватит?
Я рисковал. Чем? Своими тренировками, на которые вроде как уже договорился! Но почему-то мне казалось, что я на верном пути. Прям ровненько же идёт, ну!
— Хм…
— Вот и «хм». Тебе ведь ногу отрубили, а не то, что между ними.
— Ах ты мелкий гад! — крикнул Мос-Лир скорее смущённо и с улыбкой, нежели гневом.
— Ха-ха, да, я такой. Ну, бывай, — махнул я рукой. — Завтра приду на тренировки. Подготовь программу и какой-нибудь план, чтобы я мог соответствовать детям знати хотя бы наполовину.
Уже у самой двери я обернулся и показал язык.
— Я — к Вияльде. Будешь тормозить, через несколько лет сам её уведу!
Увернувшись от брошенного куска шкуры, выбежал на улицу.
Шёл дождь. Сезон, мать его…
Заболеть я не боялся, всё-таки организм у меня необычный. Да и вообще… фух… Свежо-то как! В доме кожевника очень специфичные запахи. Хотя у травницы тоже. Но у последней скорее приятные, здесь же… м-да…
Шлёпая босыми ногами по лужам — пока маленьким, ибо сухая земля жадно поглощала всю возможную воду, — неспешно брёл к домику Вияльди, расположенному, как вóдится, на окраине. Странно, конечно, вроде не ведьма какая, а всё едино. Нет, с какой-то стороны, оно и удобно — до леса идти ближе, но… По местным меркам, такое не слишком почётно. Опять же, она одинока. Но Мос-Лир ничего не сказал по поводу её якобы статуса. Напротив, на себя наговаривал. Типа недостоин. Пф-ф! Может, и недостоин. Тут не мне решать. Но учить себя я его точно заставлю. Год — слишком долго, чтобы дожидаться начала занятий. Особенно если Боевые Искусства помогут освоить Ауру.
— А она мне ещё пригодится, — закинул я руки за голову.
Леви ведь не соврал мне? Люди могут летать, отталкиваясь от воздуха! Перемещаться на огромные расстояния посредством некоего «рывка». Боже, это же… магия. Натуральная магия!
— Погодите-ка, — я даже остановился и пощупал свои глаза и лоб. — Семья погибла, живу у дяди с тётей, в мире имеется некая магия. Не смешно. Вот ни хера не смешно!
Но глаза по-прежнему отлично видели, а на лбу так и не появилось никакого шрама. Похоже, ложная тревога. Во всяком случае, пока.
— Это мы ещё посмотрим, — бурчал я по дороге, пока путь не привёл к краю деревни и соответственно домику Вияльди. В том, что она там, я даже не сомневался. В такую погоду на улицу выбирались исключительно по большой нужде — как в прямом, так и переносном смысле.
Хех, не страшно. Ещё научим местных жителей в унитазы срать, а не только в канаву. Хотя даже в моём прошлом мире в деревнях всё так было. Значит, и тут, что бы я ни делал, останется без изменений.
Отчего-то в голову пришла дурацкая идея о мировой туалетной революции, когда людей принуждали рыть канализацию.
— Почему бы и нет? — спросил я сам себя. — В Древнем Риме ведь была канализация. Почему тут не может?
На стук в дверь никто не ответил, но это была практически норма. К тому же дождь так барабанил по крыше, что немудрено ничего не услышать.
Дёрнув ручку, понял, что не заперто. Удачно.
— Вияльди! — крикнул я вглубь небольшого домика. — Это я, Загрейн!