И вот я снова вернулся к вопросу, что делать.
— Ответ не изменился, — сказал я самому себе. — Вытащу самых близких, а остальные пусть делают что хотят. Своя голова на плечах есть.
Совесть взволнованно булькнула, но я перенаправил ей предыдущий вопрос. Ответа не было.
Слабо усмехнувшись, я скрестил руки на груди. Что же, к какому-то решению я худо-бедно пришёл. Замечательно. Попытка не пытка. А если не получится, то… выходит, что меня не держит здесь уже ничего.
Внезапное откровение показалось сошедшим с неба богом, который рассказал мне, в чём смысл жизни. Я натурально застыл и пялился в деревянную стену сарая, пока меня не окликнул знакомый голос:
— Что там, Загрейн?
Вета.
Обернувшись, я махнул ей рукой.
— Трещины искал.
Девушка устало улыбнулась, подошла ближе и практически упала в мои объятия. Удержав её, поцеловал в лоб, заодно проверяя на температуру. Может, заболела?
Но жара не было.
— Я заметила тебя в окно, — негромко сказала она. — Даже общалась с тобой, думая, что ты слышишь меня Аурой.
Зарывшись носом в её густые волосы, я закрыл глаза.
— Отвлёкся и совершенно не следил за обстановкой.
— Что-то случилось? — Вета не делала ни малейшей попытки выбраться из объятий. Ей было комфортно. Мне тоже.
— Случилось, — не стал я придумывать секрет. — Но для начала… не хочешь перекусить?
Бурсы не голодали, однако их запасы были достаточно однотипны.
— У меня появилось хорошее вяленое мясо, — улыбнулся я.
— Не шутишь? — Вета отлипла от моей груди и удивлённо уставилась мне в глаза.
Улыбка на моих губах стала шире. Потом я продемонстрировал свёрток, который продолжал держать в руке.
— Откуда? — шёпотом спросила девушка и порывисто оглянулась. Но я уже полноценно пришёл в себя и контролировал окрестности.
— А вот это я и хотел с тобой обсудить. Идём. Я нашёл одно подходящее место, где нас не будут отвлекать.
Вскоре мы уже находились в заброшенном сарайчике, где когда-то прежде хранили инструмент. Запах, если и был, давно выветрился. Теперь вместо него ощущался лишь смутный аромат копчёностей, мешок с которыми я завалил пересушенным и оттого негодным в пищу скоту сеном.
— Загрейн! — глаза Веты широко распахнулись. — Это же… Это же!..
— Знаю, — кивнул я. Насекомые вовсю изучали местность вокруг, выискивая любые намёки на возможную опасность. Аура Наблюдения была настроена на то же самое.
— Где ты нашёл столько?!
Что мне на это ответить? Ха-а… вспомнились наши разговоры, когда речь так или иначе затрагивала Запретный Плод и сверхспособности. Тогда Вета не озвучивала какого-либо негатива в сторону Прóклятых, больше интерес. Но то — гипотетическое обсуждение, причём даже не конкретно Запретного Плода. Так, мимолётом. Вроде как, обсуждая работу, сказать, что видел на офисной стоянке новенькую красную «феррари». Какой-то везунчик с золотой ложкой во рту оставил здесь машину, оказавшись в этом районе по каким-то своим делам. Тема для мимолётного упоминания, не больше. А сейчас… сейчас мне предстояло сказать, что я ни много ни мало сам являюсь таким человеком.
Уф… соберись, Загрейн. Хватит изображать тряпку. Решил ведь уже, что всё равно ничего не теряешь. Либо уходишь с небольшой группой, либо один.
Глава 14. Невидимая цепь
Вопрос Веты звенел в голове. Где я столько нашёл? Под кустом!
Сука, разве не очевидно?..
— В Худросе, — сказал я. Голос не дрогнул. Во всяком случае, так мне показалось.
Боже, это сложно! Я знаю эту девушку почти десять лет. Десять лет! Причём не на уровне соседей, которые могут не встречаться месяцами, а на уровне встреч почти каждый, мать его, день! Мы общались, вместе тренировались, веселились, радовались друг за друга… Сблизились. Вета — мой друг, моя… первая любовь в этом мире. Может, громко сказано, да. Может. А может, и нет. Но даже так я просто не знал, с чем можно сравнить нынешнее признание. Наверное, как если бы в прошлом мире я готовился признаться давно любимой девушке, с которой планировали свадьбу, что не могу иметь детей.
Мне было страшно. Мне не хотелось её терять. Но я был готов к тому, что это случится.
Чёртов Наршгал и твои клятые жрецы, промывшие головы всей деревне!
— Украл? — нахмурилась Вета. Это было не осуждение, а скорее переживание — за меня, — но всё равно ощущалось гадливо. Будто бы принёс домой случайно найденный кейс, набитый деньгами. Ощущение ожидаемых проблем следовало за ним по пятам. Счастье, витавшее в её глазах мгновение назад, сменилось озабоченностью и подсчётом будущих неприятностей.
Хуже всего, что ответ был только один.
— Да, — кивнул я.
Взгляд, брошенный на меня, был въедливым и липким. Не знал, что она так умеет.
— Даже пять лет назад за такое тебя бы арестовали и бросили гнить в казематы. Сейчас бы просто убили. Оно стоило того?
Голос девушки был холодным и капельку злым. Очень хотелось спросить её, что она думает по поводу ополченцев и того, куда они регулярно уходят. Но это неправильный вопрос. Такой может привести лишь к ухудшению ситуации, а не решению.
Хех, стоило ли оно того? Дура, что ли?! А жрать что?
Спокойно, Загрейн! Она волнуется. Это нормально. Ты сам бы волновался, если бы близкий тебе человек занялся откровенным риском ради… хм, а ради чего? Вопрос выживания. Это в какой-то мере высшая потребность. Нет ничего, что могло бы сравниться с нуждой в продолжении жизни. Любой, какая бы ни была. Это инстинкты. Против них не пойти, как бы этого ни хотел. Даже самоубийцы зачастую передумывают в самый последний момент.
Стоп! Не начинай. Если продолжишь крутить в голове эти мысли, то вы точно рассоритесь. Как пить дать. Весь опыт прошлой жизни буквально кричал об этом. Лучше послушать его.
— Не хочешь спросить, как у меня это получилось? — ответил я прежним спокойным тоном, не изменив его ни на грамм, но кардинально сменив тему.
Вета облизнула губы и снова посмотрела на мешок, набитый снедью.
— Я не хочу потерять тебя, Загрейн, — теперь она говорила куда осторожнее и мягче. Будто наставляла. — Мы слишком долго шли к тому, что у нас получилось. Я… Я уже лишилась Дервиса. Мне будет очень сложно пережить ещё и твою… — под конец речи девушка стала говорить тише, пока совсем не смолкла. Её ладони нервно сжимали ткань старой и затёртой тренировочной рубахи.
«Хороший знак, — мелькнула у меня короткая мысль, и руки мягко оплели её талию. — Раз переживает за меня — значит, должна принять факт получения сверхсилы куда более спокойно».
— Не придётся. Я должен кое в чём признаться.
— Ты мне изменяешь? — внезапно и удивительно буднично спросила Вета.
Подавившись воздухом, я уставился на неё широко открытыми глазами. Девушка негромко рассмеялась. В последние дни улыбка на её лице появлялась весьма редко.
— Мы ещё ни до чего не дошли! — справился я со своим дыханием. — Даже признались друг другу всего неделю назад!
— Знаю, — хмыкнула она. — Это любимая фраза мамы, которую она говорит в подобных ситуациях.
Извилины заскрипели, словно ржавые шестерёнки.
— Неужели отец так часто даёт повод в нём сомневаться? — посмотрел я на Вету.
— Нет, — пожала она плечами. — Вообще никогда. Но иной раз, когда начинают вскрываться секреты, мама вытаскивает эту фразу из своего тайника.
— И лупит ею как молотом, — хмыкнул я.
— Ощутил силу моего удара? — насмешливо покосилась на меня Вета. — Новая форма Ауры, которая бьёт даже без касания.
— И не увернуться от неё, — криво усмехнулся я и покачал головой. — Нет, я тебе не изменяю.
— Я вроде и рада должна быть, но что-то тон твой мне не нравится.
— Добавлять в него радости кажется глупым, а печали — и вовсе самоубийством.
Какое-то время мы молчали. Вета, как и я, зависла, глядя на мешок, полный самой разной провизии. В приоткрытую дверь тёмного помещения периодически залетал редкий ветер, разгоняя зной, но принося с собой сухие пылинки, которые норовили забиться в глаза или заскрипеть на зубах.