— Чтение развивает ум, — сказал он тогда. — Вряд ли, конечно, ты резко поумнеешь, — за такие слова Вета едва не кинула в него стоящую рядом деревянную кружку, — но начало положено. Книги хорошо развивают воображение и учат думать. Даже такие, сугубо развлекательные.
— Развлекательные? — удивилась она. — Что это значит?
— То и значит, — Загрейн наклонил голову. — Истории про отважных мореплавателей не научат тебя умению строить корабли или дома. Не наполнят голову дельными мыслями, которые позволят, например, с ходу заработать денег или увеличить урожай. Но они дадут тебе опыт чужой жизни. Может, глупой, может — умной, но это опыт. Фактически ты как будто стоишь на палубе вместе с этим афридом, — он улыбнулся. — Видишь, о чём он думает и к чему приводят его решения. Может быть, этот опыт никогда тебе не понадобится, но… теперь ты хотя бы будешь знать, что делать, если корабль попытаются взять на абордаж.
— Откуда ты знаешь, что здесь, — Вета положила ладонь на книгу, — рассказывалось про абордаж?! Ты читал эту книгу? Но мне сказали, что у нас единственный экземпляр!
— Опыт, — насмешливо фыркнул парень, скрестив руки на груди. — Каждый мореплаватель, если решит написать книгу, непременно расскажет хоть про один абордаж.
Девушка вылупилась на него и открыла рот будто рыба. Слова Загрейна поразили её до самой глубины души.
«Опыт, — мысленно повторила она. — Загрейн владеет опытом».
Ещё она вспоминала, как он рассказывал ей о звёздах. В те ночи, когда пустынный ветер утихал, а над головой сияло тёмное небо с белыми точками, Вета с Загрейном изредка забирались на крышу и смотрели на него. Иногда при этом их руки соединялись. Случайно или намеренно.
Загрейн смотрел на небо так, словно там были написаны ответы на все его вопросы. Он рассказал ей, что в некоторых странах звёзды объединяют в созвездия. Рассказывал про некоторые из них, пробовал найти, но неизменно путался. Она считала это милым.
Ещё Загрейн объяснял, что звёзд великое множество и на самом деле это не просто мистические огоньки, а очень и очень далёкие миры. Большие, как тот, что под их ногами, а то и ещё больше. Он говорил о «путешествиях света» и «движении небесных тел». Вета до сих пор не знала, правда это или очередная его выдумка. Но… ей и не хотелось это знать. Просто сам факт, что они вот так лежали… общались… уже одно это стоило всего.
Жаль, что зачастую Загрейн обрывал себя едва ли не на полуслове, будто вспомнив, что говорит слишком много.
«Словно он видел эти звёзды ближе, чем кто-либо из нас, — подумала девушка. — Будто… сам оттуда пришёл».
Эта мысль показалась ей глупой, но всё равно тревожила, как застрявшая в пальце заноза. Загрейн был другим. В этом она не сомневалась. Слишком мудрым для своих лет, слишком знающим. И даже его взгляд… иногда она ловила себя на мысли, что в его глазах таится не юношеский задор, а что-то древнее. Что-то, что прошло через годы и потери.
И всё же, несмотря на страх и непонимание, Вета чувствовала себя рядом с ним в безопасности. Пусть он и был тем, кого она не могла до конца понять, он был её. Пускай из другого мира, из другого времени — но её.
Она всматривалась во всё ещё не остывшую после дневной жары каменную глыбу, возле которой сидела, будто ища ответы, но трещины на скале упорно молчали. Впереди была шахта, Аномалия, трудный поиск и ещё более трудное возвращение обратно. Но… больше всего её страшило другое: сможет ли она, когда придёт время, спросить его прямо? Сказать вслух, что догадывается? Или же навсегда останется в тени его тайн?
Теперь это были не мысли о монстре, а… скорее сожаление.
Чуждость, опасность, и в то же время… притягательность.
Их группа была слишком уставшей, чтобы организовать полноценный лагерь. Слишком много событий случилось за столь малое время. Слишком много стресса, страха, крови и внезапных откровений. Дум, что были тяжелее гор.
Плащи были кое-как брошены на покрытые песком камни. Ветер гулял по ущелью, гоняя пыль. Звёзды, казалось, стали ближе — острыми осколками пронзали чёрное небо. Костёр никто не разводил — поужинали ячменём, сухарями и полосками мяса, которые Загрейн прихватил из Худроса.
«Он украл их с помощью своей силы, — припомнил Вета. — Эта чудовищная способность используется им на благо: спасение из лап львов, помощь Зане, добыча еды».
Вроде бы неплохо, однако… неприятие и даже страх нельзя было подавить одной лишь силой воли. Мало сказать: «Не бойся высоты, ведь ты стоишь на крепкой опоре», чтобы побороть свой страх. Иных страх высоты пугал настолько, что они замирали, бледнели и даже теряли сознание.
Вот и Вета сейчас испытывала схожие чувства. Словно два каната, тянущие в противоположные стороны. С одной стороны, был ужас и отвращение к тому, что она видела. Видела то, что не поддаётся логике: плоть, превращающуюся в рой голодных тварей, жужжащий и кусающий всё живое. Это нечто противоестественное, враждебное самой природе.
Местная вера, несмотря на постоянные подтрунивания Загрейна, тоже не прошла мимо. Когда с самого рождения все вокруг говорят, что люди, отведавшие Запретного Плода, прóкляты, невольно начинаешь верить. Особенно когда видишь этому подтверждение.
Ведь какая ещё могла бы появиться сила у Прóклятого? Только что-то мерзкое, противоестественное, омерзительное и отвратительное.
«Не просто управление мухами, пчёлами или бабочками, а… обращение! Живой рой, обретающий человеческую форму! Натягивающий на себя кожу, как… как…»
В очередной раз Вета ощутила тошноту. Она целовала его. Целовала губы, которые не были губами. Глаза, которые не были глазами. Кожу, которая не была кожей.
Она однозначно была запятнана и осквернена. Тоже прóклята.
С другой стороны… так просто отбросить всё, что между ними было, Вета тоже не могла. Загрейн по-прежнему оставался для неё тем же мальчишкой, которого она знала и с кем дружила с самого детства. Тёплые руки, уверенный взгляд, слова о свободе и будущем вдали от песков.
Лунные ночи и изучение звёзд, совместные спарринги и тренировки, помощь — словом и делом. Загрейн никогда не отказывал ей, никогда всерьёз не издевался и не насмехался.
Неужели всё это ложь и притворство? Но зачем? Бессмысленно!
Девушка не могла ответить себе на вопрос, что же будет дальше. Страх был слишком велик, чтобы она могла с лёгкостью подойти к Загрейну и заговорить, как раньше, но вместе с тем тянущая боль в груди не давала полностью отстраниться. Это мучительное состояние раздирало её изнутри. Даже сейчас она сторонилась парня, но украдкой наблюдала, ловила каждое его движение, словно пыталась понять: кто же он на самом деле? Чудовище или тот, кем она его всегда считала?
Распределение дежурств прошло мимо Веты, а потому вахта ей досталась самая плохая — предпоследняя. Но сейчас она была ей рада. Всё равно уснуть, несмотря на усталость, никак не получалось.
Первым дежурил Загрейн. Зана уже спала, укутавшись в старый плащ. Ребис лежал чуть поодаль, его храп то затихал, то вновь наполнял холодный ночной воздух.
Вета сидела обхватив колени, смотрела на загорающиеся звёзды и молчала. Сколько дней прошло с момента исчезновения Дервиса? А сколько часов — с момента нападения львов? Сколько с момента, когда она видела, как плоть Загрейна рассыпалась в клубящиеся тучи насекомых? Сколько с тех пор, как Кероба разорвали на части и никто не сумел его спасти?
Мысли блуждали, терялись в лабиринтах воспоминаний, снова возвращались к нему — к Загрейну.
Он сидел напротив, словно вырезанный из камня: неподвижный, смотрящий в никуда, лишь изредка моргая. Очевидно, занимался контролем территории с помощью Ауры Наблюдения.
«А может, ему помогают насекомые? — шевельнулась встревоженная мысль. — Может ли он с ними… общаться? Или только приказывать? А как видит, когда обращается в рой? Со всех направлений сразу?»
Вопросы множились, а они продолжали сидеть. Расстояние между ними измерялось парой метров, но по факту они оказались столь же далеки друг от друга, как жизнь и смерть.