На лице Загрейна не отражалось ни страха, ни сожаления — только тихое, пугающее спокойствие. Казалось, он знал, что этот разговор рано или поздно состоится.
Вета подняла глаза, тишина между ними натянулась, словно струна. Её голос прозвучал едва слышно:
— Почему ты мне не сказал?
Загрейн перевёл на неё взгляд, долго всматривался в лицо, будто искал что-то в её глазах. Затем, не отводя взгляда, заговорил ровно и бесстрастно:
— А ты бы хотела знать? До того, как увидела сама?
Вета открыла рот, чтобы ответить, но слова застряли в горле. Она не знала. Может, знала бы — убежала бы. С криками и старой молитвой на устах. Она сглотнула ком в горле и всё же выдавила:
— Я думала… я думала, что знаю тебя.
— Ты знаешь меня, — его голос был тихим, словно шёпот ветра. — Это часть меня, Вета. Часть, которую я не выбирал.
Ей хотелось ему верить. Очень хотелось.
— Но… это… — она запнулась, подбирая слова, — это чудовищно! — Ойкнув, покосилась на спящих друзей, но те не среагировали на повышение тона. Девушка продолжила тише: — Я имела в виду не… — она не могла подобрать верных слов. — Не…
Загрейн чуть качнул головой, взгляд его оставался спокойным, но в глубине глаз мелькнула тень грусти.
— Возможно, — согласился он, не дослушав, — но так есть.
Повисла тяжёлая пауза. Вета смотрела на парня, не зная, что сказать. Она искала в его чертах что-то знакомое, человечное, но каждый раз её взгляд спотыкался об образы: жужжащие тучи, расползающаяся красная плоть, хищные жала и крылья, стряхивающие тёмную кровь. Нос чуял давно оставшийся позади запах бойни.
— Я пойму, если ты захочешь прекратить наши отношения, — сказал Загрейн после долгого молчания. — Я вижу, что тебе трудно.
Эти слова обрушились на неё тяжёлым грузом. Она не знала, что ответить. Грудь сдавило, дышать стало сложно. Он действительно был готов отпустить её. Готов вот так просто принять её решение.
— А если не захочу? — голос Веты прозвучал тише, чем она ожидала.
Загрейн посмотрел на неё хмурым взглядом, в котором смешались усталость и нечто ещё — что-то, что он не хотел или не мог показать.
— Тогда останемся вместе. — Он развёл руками, как будто всё легко. — Но это твой выбор, Вета. Всегда был.
Она ещё долго сидела в тишине, чувствуя, как что-то меняется между ними. Тонкая нить, натянутая до предела, теперь вибрировала в предчувствии решения.
Глава 24. Ненависть
Струя мочи сбила жука на землю. Я заливал ублюдка, устраивая ему великий потоп.
Интересно, будут ли его потомки считать, что на отца обрушилась божья кара?
Эти мысли позволили криво усмехнуться. На душе был раздрай, и я искал лёгкого дофамина. Что может быть проще старого доброго тупого насилия?
Разбить бы сейчас кому-нибудь рожу… Но из таких поблизости только мой брат, а это неспортивно. Придурок попросту не сможет дать сдачи, даже если забудет о моих сверхсилах.
Сплюнув, я размял плечи. Если я не буду обращаться в рой и использовать Ауру, она всё равно продолжит пассивно усиливать меня. Я уже перерос уровень Ребиса. Он ничего не сможет, даже если очень сильно постарается.
— Такова жизнь, — пробормотал я, отряхнув прибор и спрятав его обратно в штаны. На миг обратившись в рой, я «стряхнул» с тела всю грязь и пот. Своеобразная замена душа, утреннего умывания и чистки зубов. Даже одежда вновь стала чистой! Жаль, сохранилась потёртость и несколько рваных дыр. Путешествие уже оставило на ней свои следы.
Плевать.
Тихо насвистывая, вернулся к лагерю. Здесь пришлось поменять выражение лица. Для них я теперь… э-э… что-то более серьёзное и брутальное. Как раньше, шутить уже не получится. Даже если забыть про Кероба, то… ныне передо мной и остальными появился незримый, но, сука, очень крепкий барьер.
Как его преодолеть? Проклятье, и как я вообще до этого дошёл всего за один день?!
Мысленно вздохнув, постарался успокоиться. На миг закрыв глаза, ощутил, как дёрнулось веко. Прекрасно, только этого ещё не хватало!
Жалко Кероба. Не жалко львов. Жалко видеть испуганную Зану. Потрепало беднягу. Не жалко Ребиса — ему пора устроить встряску, а то растёт комнатным растением. Если бы не смерть Кероба, я бы назвал это боевым крещением. Жалко, что я раскрылся с такой стороны. Я не планировал показывать ребятам свой «внутренний мир». Хотел, как и с Ветой, ограничиться контролем насекомых.
Твою мать, кто же знал, что Вияльди, которая спокойно меня приняла, — редкое исключение?!
Жалко отношения с Ветой. Мы реально почти стали парочкой. Ещё бы чуть-чуть — и дошло бы до секса. Я правда хотел её. Хочу даже сейчас.
Ха-а… нет, понятно, что секс переоценён и всё такое, но у меня в этом мире его ещё не было. Я, сука, сдерживался, сублимировал, не ходил по бабам, хотя была возможность, не использовал Зану, хотя она какое-то время едва ли не сама мне в койку лезла — нет-нет! Как осознал, что Вета мне нравится и это взаимно, ждал её, круги вокруг нарезал, старался…
И, похоже, всё в унитаз.
Глядя на то, как она отреагировала на мои истинные силы, стало понятно, что обратно уже вряд ли получится всё склеить.
Это… хм… вспомнил! Вспомнил, на что было похоже ощущение, когда на меня смотрела Вета! У меня в прошлой жизни на друга его жена так смотрела, перед тем как развестись. А началось всё с того, что мужик инвалидом стал. На стройке ему на руку огроменный ящик упал. Всё всмятку. Ампутацию в этот же день сделали. И вот, когда через пару дней я прибыл в больницу, прихватив дежурную авоську апельсинов и сока, он как раз отходил от операции. Под таблетками, едва дышал, но говорить мог, пусть и кое-как.
Посетителей, в общем, пускали уже.
Тогда в палате я пересёкся с его женой. Та смотрела на мужа таким же взглядом. Жалость, отвращение, страх, какие-то старые чувства любви и близости. Может, какой-то привычки?
— Лучше бы на ногу, — в сердцах бросила она тогда. — Спрашивала у врача — ему протез бы от предприятия поставили. Официально ведь работал! Что там эта нога? Приноровился бы, прихрамывал, но не беда. Жить можно, работать тоже. Почти полноценный человек! А рука… рука — это всё.
Я не стал с ней спорить. Думал — шок. Не понимает баба, что несёт. Тут радоваться надо, что жить остался. А рука?.. Что рука… Люди с разными бедами живут. Как по мне, лучше без руки, чем без мозгов.
Разошлись они, в общем. Через два месяца разошлись. Сразу в день его выписки из больницы.
Вздохнув, мотнул головой.
Может быть, у меня с Ветой всё не так плохо. В конце концов, она ведь приняла меня, когда я признался, что Прóклятый? Сказала, что всё нормально. Сейчас что?
— Признайся, Загрейн, твоя сила реально стрёмная, — сам себе пробормотал я. — Ужас.
Как бы я сам относился к человеку, который как бы и не человек? Это в каком-то смысле колония насекомых, которая натянула чужую кожу и изображает из себя человека. Вот кем меня Вета считает. И я даже не знаю, насколько она НЕ права. Может, я реально такой?
Хах, почему я считаю, что девушка думает обо мне именно в таком ключе, хотя она ничего подобного не озвучивала? Потому что поставил себя на её место. Вот жил бы я, скажем, в прошлом мире, где о мистике и ведать не ведали, а потом бы узнал, что женщина, с которой начал встречаться, это ни хера не женщина, а огромный, мать её, живой улей! Рой насекомых! Пауков, не знаю, тараканов, муравьёв… Не суть.
После того как я оттёр бы кал со штанов, то обходил бы её за десять — нет, сотню! — метров. И плевать, насколько она красивая, умная, богатая — ну на хер! Это ведь просто маскировка. В реальности она чёртов ужас, монстр, который меня сожрёт! Или заразит чем-то своим. Паразитами. И вообще… у меня же не встанет теперь! Стóит только припомнить момент, как она превращалась в поток насекомых, которые бы бегали друг по другу и шевелили своими лапками, усиками, крылышками…
Ух… аж самому тошно стало. И это мне! Человеку, который и есть этот самый рой. Что говорить о простой девушке?