Ближе к рассвету Волк вышел на палубу, мрачный, как небо перед штормом, и направился на корму. Он всегда ходил туда, когда хотел побыть один и поразмышлять. И пираты в такие моменты старались его лишний раз не дергать.
Задремавший за штурвалом Суолк не почувствовал присутствия капитана — слишком уморился за ночь, да и поступь у Волка была абсолютно неслышной.
Волк прошел к корме корабля и положил руку на гребень деревянной копии Ки. Внезапно внизу послышался тихий всплеск, и когда капитан опустил голову, то не поверил своим глазам: там, на деревянной лапе, держась за резной рельеф дракона, погруженный в воду по пояс, спал обнаженный пленник. Каким образом он туда попал и как не стал жертвой сирен — Волку оставалось лишь гадать.
— Эй! — позвал он негромко, протягивая к мальчишке руку.
Тот испуганно вздрогнул, открыл глаза и задрал голову. Заметив хмурое лицо капитана, мальчишка издал непонятный звук и едва не соскользнул в воду, но тут же вцепился в дерево еще сильнее, судорожно сжимая тонкими, хрупкими пальцами деревянные узоры на теле дракона.
— А ну-ка, живо вылезай из воды, маленькая дрянь, — процедил Волк, перевешиваясь за борт и железной хваткой вцепляясь в плечо юноши.
Тот зашипел от боли и едва не вскрикнул, но сдержался.
— Я не могу, пусти же! — Пытаясь избавиться от хватки стальных пальцев капитана, мальчишка едва не упал за борт.
Тем временем занявшаяся заря окрасила морскую гладь алыми всполохами, и стало казаться, будто море горит. Далекая полоса горизонта вспыхнула и зажглась яркими оранжевыми лучами восходящего солнца. Наступал рассвет, и его первые лучи отразились через воду от золотых чешуек на хвосте мальчишки нестерпимым ослепительным сиянием, так что Волку пришлось прикрыть глаза свободной ладонью.
Капитан ощутил, как напряглось под его пальцами тело юноши, и он отчего-то отчаянно вцепился в его запястье, словно боялся упасть.
А когда смог снова посмотреть вниз, то увидел его напряженное и хмурое лицо, в изумрудных глазах которого отражались испуг и мрачная решимость.
— Ну давай, называй меня уродом, — проворчал он, поджимая губы.
Несколько секунд Волк ошеломленно смотрел на тритона. В голове почему-то мелькнула глупая мысль: а почему же он не обернулся в русала тогда, когда принимал ванну в его каюте? И сам же себе и ответил — потому что вода, что наполняла деревянную бадью, была не морской. Взяв себя в руки, капитан произнес:
— Хватайся за мою руку. Я тебя вытащу.
Если юноша и удивился, то виду не подал. Молча потянулся вверх, обхватывая капитана за шею, и почувствовал, как сильная рука Волка обвивает его талию, легко поднимая вверх, даже несмотря на немало весивший хвост.
Когда тритон наконец оказался сидящим на парапетах корабельного борта, Волк обернулся назад — Суолк еще спал, на палубе было абсолютно тихо. Тогда он подхватил русала на руки и понес в свою каюту; лишь когда дверь за ним закрылась, позволил себе облегченно выдохнуть — вроде бы никто из его команды не видел, как он тащит в свою каюту русалку, которую «выловил» за бортом.
— Что не сбежал? — хмуро поинтересовался он, усадив юношу на край кровати.
Тот неопределенно пожал плечами, стараясь не смотреть на мужчину.
— Это из-за тебя сирены нас отпустили? — снова задал вопрос Волк, желая подтвердить свои догадки, ведь сирены, насколько ему помнилось, не очень-то любят ваиди ³.
Получив в ответ кивок, он удивился еще больше, но снова ничего спрашивать не стал. Ведь странно, что пленник решил им помочь. А с другой стороны… Нет, все равно непонятно, почему он пошел на этот поступок. Ну потерпел бы его корабль крушение, все бы погибли, и тогда русал смог бы уплыть восвояси.
Волк налил в бокал остатки виски и подал мальчишке. Тот поморщился, ощутив запах крепкого спиртного, и отвел от себя руку мужчины.
— Я не пью такое, — решительно мотнув мокрой головой и обдав капитана капельками соленых брызг, ответил он.
Волк помолчал немного, а потом тихо кивнул сам себе.
— Да, я помню… Морской народ не любит эту отраву, — пробормотал он, отворачиваясь и ставя бокал на подлокотник кресла.
Тритон его, кажется, не услышал, погруженный в свои нерадостные размышления.
— Мне нужно высохнуть, — раздался за спиной капитана его тихий голос, который, кажется, стал еще мелодичней, чем был раньше.
— А так вернуться в человеческий облик не сможешь? — сухо поинтересовался Волк, опустившись в свое кресло, и сделал глоток виски прямо из горла.
— Что, мерзко выгляжу, да? — тут же вскинулся юноша, вперив в него злой, крайне обиженный взгляд и сжимая кулаки.
Такая реакция, мягко говоря, удивила Волка в очередной раз, ведь ваиди всегда были весьма высокого мнения о себе (теперь-то становилось ясно, откуда у пленника такая непомерная гордыня), и он с глухим стуком поставил бутылку на пол.
— Если мои ребята тебя увидят в таком облике… — пират покачал головой, отводя взгляд к окну, и закончил бесцветным голосом: — Они не постесняются предать меня, чтобы продать тебя подороже в каком-нибудь зверском местечке, вроде Питомника. За такого, как ты, можно выручить целое состояние.
— Ну и пусть, — мрачно произнес юноша, и голос его едва заметно задрожал от подступившего к горлу кома. — Там мне самое место! — Теперь его голос зазвенел и сорвался, несколько слез выступили на глазах тритона, скатываясь по его щекам.
Сорвавшись с тонкого подбородка, драгоценные капли упали на пол, уже в падении превращаясь в самый настоящий редкий морской жемчуг.
Тритон ожидал, что сейчас Волк кинется собирать этот жемчуг или хотя бы несказанно удивится, но капитан даже не оторвал взгляда от окна, будто и не слышал звука падения на пол маленьких жемчужин, за каждую из которых любой правитель отдал бы половину своего царства.
Это отчего-то разозлило его еще больше и заставило зло прошипеть:
— Ну что же ты молчишь и не смотришь на меня, великий и прославленный Черный Волк?! Что же не спешишь заточить в клетку и отвезти в этот самый Питомник, чтобы продать подороже?!
— Зачем мне это нужно? — равнодушно спросил пират.
Русал даже растерялся, и на несколько минут между ними воцарилась мертвенная тишина. Волк наконец оторвался от созерцания занимавшегося за окном нового дня и посмотрел на юношу. Взгляд его заскользил по стройной, хрупкой фигурке, из талии плавно переходившей в красивый золотистый хвост, такой большой и пышный, что было сложно представить, как такой тоненький мальчик управляется с такой… оснасткой.
Но Волк не сомневался, что в воде тот чувствовал себя так же прекрасно, как и на суше на своих двоих. Если не лучше.
— Я монстр, — произнес наконец юноша с горечью. — Диковинное редкое существо, за которым гоняются по всему свету. Мой хвост — золото, мои слезы — жемчуг, мое тело — роскошь, которую не всегда могут позволить себе даже короли.
Но следующие слова пирата заставили его потерять дар речи.
— Ты глупый мальчишка, — ответил Волк с непонятной тоской в голосе. — И не понимаешь… какое же ты на самом деле сокровище.
Комментарий к Глава пятая
**¹ Кихей** (сокращ. Ки) — древнее морское божество, дракон, которому подчиняется морская стихия, повелитель штормов и бурь, а также покровитель пиратов.
**² Квартмейстер** нес ответственность за состояние судна. Его главной задачей было распределение и снабжение различных материалов, необходимых на корабле, в том числе пороха, а также выполнение ремонтных работ, распределение добычи и наказание провинившихся.
**Канониры** были также высокоценными специалистами, которые отвечали за исправность пушек, их готовность к стрельбе, а также собственноручно командовали их наведением во время боя. Эта наука была весьма непроста, поэтому от них требовался не только хороший глазомер и трезвый расчет, но и годы постоянных тренировок и участие в настоящих морских битвах.