Намеренно ли он унизил его таким вульгарным словом или нет, но прекрасный королевский фаворит почувствовал себя на пару мгновений самой обыкновенной подзаборной шлюхой, и жгучий стыд охватил все его существо. И все же упрямства ему было не занимать.
— Да, — притворно вздохнул юноша, пытаясь спровоцировать его снова. — А слухов о тебе ходит… Видимо, все это вранье. Я действительно думал, что ты тот самый неуловимый капитан, самый страшный пират всех времен и народов… Ненасытный как в бою, так и в постели. А ты так…
Волк прекрасно понимал, чего он хочет добиться — попасть в постель к капитану пиратов, очаровать его и хоть как-то улучшить свое пребывание на пиратском корабле, а там его, может быть, и не продадут… Мало ли? Но, увы, его интересы редко распространялись на любовные утехи. Никогда Черный Волк не позволял своим немногочисленным пассиям помыкать собой.
Он, как и в прошлый раз, обидно рассмеялся, откинув голову, и буйная черная грива, достававшая до плеч, слегка всколыхнулась, потревоженная этим движением.
— Да ты, как я погляжу, просто с ума сходишь от недотраха. Давненько тебе не драли задницу, верно? — Он снова повернулся к пленнику, который смотрел на капитана, зло сверкая изумрудными глазами. — Может быть, зря мои ребята тебя не тронули сегодня?
Несколько долгих мгновений глаза цвета нефритовой волны упрямо смотрели в другие — опасно темные, в которых бушевал в отдалении надвигающийся океанский шторм. Сколько длилось это противостояние характеров, секунду, минуту? Но наконец юноша сдался и устало вздохнул, осознав, что ничего не добьется от этого непрошибаемого пирата.
— В команде я буду полезнее, чем здесь, у мачты, — произнес он едва слышно. — Отвяжи меня, я не сбегу.
Брови капитана взлетели еще выше, и он сделал шаг к мачте, угрожающе нависнув над мальчишкой. Уперся правой рукой в деревянный столб прямо рядом с его головой, от этого движения тот невольно вздрогнул, втянув голову в плечи.
— А я уж было сдался… — неожиданно мягко произнес Черный Волк. — А ты вон как запел? Порох кончился, м?
— Мне уже все равно, — неслышно ответил юноша, чуть пожав затекшими плечами.
Вот теперь, когда он не играл и не притворялся, не пытался манипулировать им, Черный Волк совсем немного смягчился. Происходящее начинало его забавлять, а этот мальчишка… Он все же заинтересовал его.
— Хорошо, — неожиданно для пленника согласился он. — Раз тебе так хочется заслужить мое расположение и попасть именно в мою постель… — каждое слово хлестало, словно плеть, унижая и заставляя юношу пожалеть обо всем, что он сказал ранее, — я дам тебе шанс.
Волк приблизился к нему вплотную, и юноша ошеломленно распахнул глаза, почувствовав через ткань одежды сильное, жилистое, горячее тело хищника, что прижало его к мачте еще теснее, и подумал на короткое мгновение, что капитан хочет взять его прямо здесь, особенно когда ощутил его горячее дыхание на своей шее, от этого кожа покрылась неожиданно волнительными мурашками, но… нет. Мужчина всего лишь освободил его руки, связанные позади мачты, от веревок.
И на секунду фаворит короля почувствовал досадное разочарование.
========== Глава вторая ==========
Получив наконец возможность пошевелить руками, юноша стиснул зубы от боли — кровь быстро возвращалась в затекшие запястья, неприятно покалывая кончики пальцев иголочками. Можно было даже и не думать о том, чтобы растереть запястья — кровавые мозоли сплошь покрывали тонкую и нежную кожу.
Волк покосился на него, почти мгновенно отстранившись, и хмыкнул. Крестьянский мальчишка, как же… Впрочем, ругается он действительно так, что даже сапожник позавидует.
— Иди вперед, — приказал капитан, грубо подтолкнув его в сторону своей каюты, и почти сразу же ощутил, как тот напрягся, видимо, посчитав, что его будут насиловать прямо сейчас. Какого же он высокого о себе мнения.
Но вперед юноша все-таки пошел, спотыкаясь на ровном месте и пошатываясь от слабости. Перед глазами его мелькали темные пятна — он боялся, что упадет прямо здесь.
В каюте горела лишь свеча в стеклянном футляре — здесь царил опасный полумрак. Широкая добротная кровать — как раз под габариты капитана, массивный дубовый стол и кресло, прибитые к полу гвоздями, чтобы не двигались во время шторма, тумба для одежды, шкаф с картами и всяким инвентарем — вот и вся обстановка. На полу ковер, а на стенах картины. Не скудно, но и не богато.
Посреди комнаты стояла бадья с горячей водой. Волк поморщился, бросив на запястья юноши короткий взгляд.
— Раздевайся и залезай в воду, — уронил он, закрывая дверь каюты на засов и направляясь к шкафу, чтобы достать полотенце.
Мальчишке не удалось скрыть легкую дрожь и на мгновение мелькнувший испуг во взгляде, но он все же независимо пожал плечами и принялся расстегивать непослушными, совершенно одеревеневшими пальцами пуговицы своей рубашки, скинув камзол прямо на пол.
— Что, грязного трахать брезгуешь? — ухмыльнулся он хрипло.
— Заработаешь гангрену, идиот, — безразлично бросил капитан, кидая полотенце на подлокотник кресла.
Отвернувшись, Волк остановился возле окна, больше не обращая на него внимания. Кажется, он был недоволен тем, что пришлось уступить свою ванну пленнику.
Упрямец тем временем, глядя на спину капитана, что стоял у окна, скинул рубашку и принялся за штаны, решив, что ему вряд ли еще будет предоставлена возможность искупаться в чистой воде, если, конечно, Волк не решит сбросить его с трапа в море — акулам на радость.
Капитан не обернулся, услышав плеск за спиной и тихий мучительный стон, который не удалось сдержать. Горячая вода больно ошпарила истерзанные руки юноши.
Волк же прошел к шкафу, ступая совершенно бесшумно, и достал бутылку янтарной жидкости — очевидно, виски.
Затем опустился в кресло, закинув ноги на стол, налил себе в бокал немного и сделал глоток, совершенно невозмутимо и равнодушно разглядывая обнаженного юношу.
«Либо он предпочитает женское тело, либо действительно бессилен в постели», — подумалось королевскому фавориту.
Он был так уверен в себе, потому что не один упрямец стал жертвой его чар еще при королевском дворе. В конце концов, даже сам Леонидион возжелал взять его на свое ложе, хотя предпочитал лишь утонченных дам, так что тут говорить об этом грубом мужике? Уж очаровать пирата, оголодавшего по человеческому телу и простой ласке в своих морских странствиях, ему под силу. Но сейчас, замечая, с каким ледяным равнодушием разглядывает его Волк в абсолютном молчании, юноша уже не был так уверен в этом.
Закончив свое омовение, он поднялся из деревянной бадьи, поворачиваясь к капитану и зная, что сейчас, в неверном свете тусклой лампы, он выглядит великолепно: чистые после купания волосы цвета поспевшей пшеницы засияли, прозрачные капельки воды, что скользили по алебастровой коже, очерчивая каждый изгиб его тела, приковывали взгляд к стройной фигуре юноши. И Волк действительно проследил взглядом путь нескольких капель от ключиц до самого живота, но, к досаде пленника, остался все так же холоден.
Вместо того чтобы накинуться на него тут же, он лишь небрежно швырнул ему полотенце, которое упало на пол, потому что поймать его мальчишка не смог — руки все еще плохо его слушались.
Пришлось наклониться, подобрать полотенце. Он укутался в него, морщась от боли, когда махровая ткань задевала истертые до крови тонкие запястья.
— И что теперь? — не теряя, однако, своей самоуверенности, нагло поинтересовался он, сделав к вальяжно развалившемуся в кресле Волку несколько шагов.
Тот не пошевелился, разглядывая его из-под полуопущенных век. Но когда юноша оказался в пределах его досягаемости, неожиданно сделал резкое движение и схватил за руку чуть пониже локтя, неумолимо притягивая к себе. Тот инстинктивно дернулся, но где уж хрупкому юноше вырваться из сильной хватки здоровенного мужика?