— Я дам тебе одежду только тогда, когда начну доверять, а до тех пор ты будешь либо ходить в чем придется, либо безвылазно сидеть в моей каюте, — повторил Волк холодно.
Юноша недоверчиво уставился на него, а потом бессильно топнул ногой, больно ушибив при этом пятку. Подумать только — заставить его выбирать между тем, чтобы носить то, что прикажет он сам, либо ходить голым и торчать безвылазно в его логове… Каков психологический прием! Не дать той одежды, что ему привычна и удобна, чтобы окончательно унизить и показать его место!
— Ты не из тех, кто доверяет, — обвинительно бросил он в непроницаемое лицо Волка, снова ощутимо ткнув его пальцем в грудь.
Пират терпеливо вздохнул и, небрежно отведя его руку от себя, пожал плечами безразлично.
— Пока ты не приберешься здесь и не приведешь мою одежду в порядок, не получишь еды. И не выйдешь отсюда, — жестко припечатал он. — Я все сказал.
Затем Волк вышел из каюты, подозрительно тихо закрыв за собой дверь. В замочной скважине заскрипел ключ.
— Гад! — яростно выкрикнул ему вслед мальчишка, содрав со стола чернильницу, только чудом не пострадавшую при разгроме, что он тут учинил, и от души швырнул ее в толстую дубовую дверь.
*
Волк так и не вернулся в каюту, когда наступила ночь. Юноша ожидал, что капитан придет в свою постель. Ну не будет же он в самом деле ночевать на палубе? Но нет, не пришел. Похоже, всерьез вознамерился заморить его голодом, превратив свою каюту в тюрьму.
И выбора не осталось. Тяжело вздохнув, юноша принялся устранять последствия погрома, который сам же и учинил.
Уборка заняла почти два часа, и под конец он так утомился, что, завалившись на добротную кровать капитана, почти сразу же и провалился в глубокий сон.
Волк же устроился на палубе, подвесив свой гамак между мачтой и канатом. Положил на него плащ и с удобством устроился, задремав на несколько часов.
Разбудил его бешеный стук в дверь его каюты. Складывалось такое впечатление, словно с той стороны ее хотели вынести. А раздававшиеся по ту сторону крики и гневные вопли едва не перебудили всю команду. Эх, а ведь ночь так хорошо начиналась… Бархатное небесное полотно, усыпанное сияющими алмазами звезд, мерно покачивалось перед глазами, ласковый ночной бриз убаюкивал и освежал, а мерный плеск волн о борта корабля успокаивал и настраивал на мирный лад.
И всю эту так обожаемую капитаном идиллию опять нарушил неугомонный пленник.
Волк открыл глаза, мысленно сосчитал до десяти и, более или менее восстановив душевное равновесие, неторопливо поднялся с гамака. Направляясь к своей каюте, он обещал сам себе, что не станет отдирать спесивого мальчишку так, что тот ходить не сможет.
Открыв дверь ключом и рывком дернув на себя, Волк тут же получил ощутимый удар маленьким кулачком по груди. Пленник так истово ломился в дверь, что даже капитан не удержал равновесия, когда маленький ураган набросился на него, явно не ожидая, что дверь все-таки откроется, и потому вместе с мальчишкой опрокинулся на пол. Ну конечно, если удары последнего были рассчитаны на толстую дубовую дверь, то вполне могли свалить с ног и такого мужчину, как капитан.
— Какого черта ты орешь? — мрачно поинтересовался Волк, машинально обвивая руками талию юноши.
— Меняем курс! — завопил ему в лицо тот, кое-как выбравшись из его объятий, и, спотыкаясь, кинулся к верхней палубе, где находился штурвал.
Но пират, молниеносно перевернувшись на живот, успел схватить его за ногу, и тот грохнулся на пол, едва не расквасив себе нос.
Когда сильное тело придавило его к доскам палубы, юноша едва не задохнулся и попытался извернуться так, чтобы оказаться лицом к лицу с мужчиной, но у него ничего не вышло — Волк больно скрутил ему руки за спиной и, оседлав бедра, прочно зафиксировал их своими коленями.
— Что ты задумал, маленький поганец? — процедил пират сквозь зубы, наклонившись к его уху так, что юноша ощутил его горячее дыхание на чувствительной коже, и та мгновенно покрылась волнующими мурашками.
— Сирены! — выдохнул он едва слышно. — Мы идем к скалам! Меняй же курс, капитан, иначе мы все погибнем!
========== Глава пятая ==========
Мальчишка продолжал отчаянно извиваться в попытке выбраться из-под тяжелого тела капитана, что придавило его к жестким доскам палубы. Но все было тщетно. Волк неожиданно перевернул его на спину и буквально распял на жестком настиле палубы, легко удерживая руки за запястья, сведенными над его головой. Несколько секунд вглядывался в его глаза внимательным, испытывающим взглядом, определяя, лжет он или нет.
Сам Черный Волк врать не умел. Ни при каких обстоятельствах. Просто… когда-то его лишили возможности говорить ложь.
Никогда не говори мне неправду, Даррен.
Но зато Волк отлично умел определять, когда врут ему.
И знал, что мальчишка сейчас был предельно искренен — зеленые глаза просто кричали о тревоге.
Выпрямившись, он посмотрел вперед, продолжая удерживать пленника, в надежде разглядеть в ночном мраке, едва-едва разбавленном лунным светом, что находится впереди. И действительно, слова мальчишки были подтверждены внезапно сгустившимся вокруг корабля туманом, которого еще несколько минут назад не было совсем — ночь казалась ясной и уютной.
— Вернись в каюту! — Оглушительно рявкнув на ухо юноше, Волк вскочил на ноги и позвал своего помощника.
Заспанный Суолк появился сейчас же, и вскоре палуба наполнилась сонными, ничего не понимающими пиратами.
Внезапно сгустилась такая удушливая влага, что дышать стало совсем тяжело, а туман уплотнился еще больше. Воздух вдруг тонко завибрировал и зазвенел, а уже через пять минут начал наполняться пока еще отдаленным высоким сопрано девичьего пения. Этот чудесный звук с каждой секундой все нарастал, поднимаясь выше и выше, набирая силу, мощь и власть, завладевая сознанием людей, которые, побросав все свои дела, бестолково замерли на палубе кто где.
Стройный высокий хор постепенно размножился, рассыпаясь на десятки звонких женских голосов, каждый из которых завораживал и пленял, словно морской закат.
Мужчины разбрелись по палубе, потянулись к бортам корабля на эти голоса. Удивительно быстро чары морских ведьм покорили пиратов. Сиренам понадобилось всего несколько минут, чтобы завладеть их сердцами и душами. Их чудесные, необыкновенно чарующие голоса манили и нежно звали, прекрасные лица мелькали в поднявшихся волнах, звонкий плеск воды раздавался отовсюду, а в него вплетался мелодичный смех дочерей моря, которые протягивали к пиратам тонкие бледные руки и печально смотрели в глаза, обещая исполнение всех желаний.
Лишь двое на этом корабле остались равнодушными к пленительным чарам сирен. Капитан кинулся к своей команде, пытаясь оттащить пиратов, на лицах которых застыла бессмысленная маска глупого блаженства, от бортов корабля, но тщетно — их было слишком много, всех спасти не удалось бы все равно. Уже пять или шесть человек перебрались за борт, исчезнув в объятиях моря. Теперь их души принадлежали сиренам.
Меж тем юноша, про которого все забыли, воспользовавшись общей суматохой, шмыгнул на корму корабля, украшенную искусно вырезанным из дерева морским драконом, чей гребень вздымался над верхней палубой, а острая морда с длинными клыками разрезала морскую гладь. Взобравшись на голову водяного божества Кихея ¹, мальчишка скинул рубашку капитана на пол и избавился от своих штанов, собираясь, видимо, прыгнуть за борт.
Волк же, понимая, что не справится один и не сумеет спасти всех, принялся разворачивать корабль до того, как вся его команда погибнет в морских волнах. Но даже всех сил его могучих мускулов не хватило, чтобы развернуть «Королеву морей» — внезапно яростное течение подхватило ее, неся прямо на скалы, абрис которых показался в туманной дымке.