– Ты о музыке? – спросил он с озадаченной улыбкой и милыми ямочками на щеках.
– Да, о ней, – сказала я. Можно начать с этого.
– Тебе такое не по вкусу?
– Я такого не говорила.
– Вот именно. – Он поднял палец. – Потому что все любят музыку. А эта музыка? Подруга, она же классная!
На моем лице засверкала несдержанная ухмылка.
– Именно.
Лукас кивнул, его колени подпрыгивали, и он смотрел на меня, как будто ждал, что я услышу то же, что и он.
– Ну, это… мило, – смущенно призналась я. Потому что все это заставляло меня влюбляться в него все сильнее, чем я того ожидала.
– Восьмые свинга так и манят потанцевать.
Моргнув, я бросила на него любопытный взгляд.
– Под свингом восьмых ты имеешь в виду… триплет из четвертной ноты и восьмой?
Он замолчал с радостным удивлением на лице.
– Ты умеешь читать ноты?
Уголки моего рта дернулись, но я быстро одернула себя. Правда, было уже слишком поздно. Лукас заметил мою реакцию.
– Раньше читала, – сказала я. – Ты тоже?
– Вообще-то, нет, – ответил он, снова завладевая моим вниманием, когда я повернулась к нему. – Я изучаю музыкальный ритм и игру на разных инструментах. Ведь если ты не понимаешь музыку, то не понимаешь ничего. Правда?
Я не понимала. И все же… понимала.
– Ты занимаешься танцами?
– Разве мы все не танцоры?
– Нет, – ответила я и покраснела от смущения, которое подкрадывалось ко мне всегда, когда Лукас был рядом.
– Ты удивишься.
– Я не говорила, что этого еще не произошло.
Его приветливая улыбка озарила мой мир, словно яркое солнце, показавшееся из-за серых туч.
– Наша УЖАСная команда обедает завтра в спортивном зале, – сказал он. – Вместо сегодняшней тренировки мы будем репетировать завтра. Ну и я мог бы показать тебе несколько танцевальных движений… если хочешь.
Ого. Как же двусмысленно прозвучало. То есть Лукас снова пригласил меня пообедать со своими друзьями, с одним из которых, а именно с Шарлоттой, он будет танцевать?
– Посмотрим, – сказала я. Меньше всего мне хотелось испортить этот волшебный вечер, пока я наслаждалась его обществом и испытывала сильное предчувствие взаимной влюбленности. Поэтому я сдержалась и не стала расспрашивать о Шарлотте.
Пока его стереосистема надрывалась и пела нам серенаду, между нами повисла безмолвная тишина.
– Кстати, спасибо, – отблагодарила я его. – За то, что не побоялся прийти и измерить уровень аномалий в нашем электромагнитном поле.
Он тихонько посмеялся.
– Сомневаюсь, что чем-то вам помог. Напротив, кажется, я в три раза увеличил уровень стресса твоего отца.
– Ты действительно нам помог, – заверила я Лукаса. – По крайней мере, теперь я знаю, что за Чарли лучше присматривать. И куда можно обратиться, если увижу что-то странное.
– Кстати, о странном, – отметил он и потянулся к бардачку. – Я знаю, что твоего отца лучше не донимать всякими разговорами о призраках, но если произойдет еще что-нибудь жуткое или тебе что-то понадобится…
Он протянул клочок бумаги.
– Что это?
– Это… моя визитная карточка, – пояснил он. – То есть нашей команды.
– Карта УЖАСных? – спросила я. Кто в старшей школе вообще носит с собой визитную карточку? – Чей это номер?
– Э-э. Ну. Этот… этот мой.
– Ты даешь мне свой номер? – спросила я, не в силах сопротивляться своему чрезмерному любопытству. А может, тоже дать свой номер и немного пофлиртовать?
– Н-нет, – ответил он. – То есть да. Но… не для того, чтобы ты мне позвонила.
– Так ты не хочешь, чтобы я тебе звонила?
– Я этого не говорил.
– Ладно, – на моих губах сверкнула улыбка, отчего напряжение в его глазах уменьшилось. – Тогда я позвоню… может быть.
С этими словами я вышла из машины и побежала обратно к крыльцу, где в последний раз помахала ему рукой и вернулась в дом, в котором была рада оказаться вновь, несмотря ни на что.
Глава шестнадцатая. Зедок
Я расхаживал по коридору между комнатами девочек, постоянно останавливаясь, чтобы выглянуть через перила в фойе в ожидании Стефани.
С тех пор, как она ушла с Лукасом, прошло уже десять минут. В мое время оставлять юную девушку наедине с таким парнем больше чем на две с половиной минуты считалось моветоном и было абсолютно недопустимо.
И мистер Арманд. Где был он, пока его старшая дочь мило беседовала с напыщенным и лицемерным… слизняком?
С этим идиотом, который совал свой нос куда не надо. С этим настырным самодуром.