Если ты живешь на окраине древнего леса, в котором больше двух сотен лет живет тьма, стоит уяснить несколько правил: не задерживаться до заката, не переходить реку, что отделяет светлый лес от древней пущи, не заговаривать с незнакомцами, будь то зверь или человек, и ничего ни у кого не просить, не давать своего и не брать чужого. И тогда есть шанс, что нечистые обойдут стороной.
Сердце сжали коготки страха, а то странное чувство, которое толкнуло уйти сегодня в лес, подзуживало и продолжить разговор. Οщущение, что так будет нужно. Для неё самой нужно.
- Не так ты глупа, девка, как хочешь казаться, – мордочка ежа скривилась в странной гримасе, которая могла бы испугать, но… не теперь, – кто и так в долг живет, тот часто видит незримое.
- Что ты говоришь, отродье леса? – вскинулась, сжимая зубы, не повышая голоса.
Когда начинаешь кричать – все понимают, что ты уже не держишь ситуацию под контролем.
- Верно говоришь, кто я, да ты не фырчи, - еж засеменил лапками, подбираясь поближе, подумал-подумал – и забрался по подолу на колени, вольготно и нагло устраиваясь – только не дури, девка, куда теперь тебе деваться? Я как лучше хочу, помогу уж, как смогу.
Любопытный прохладный нос ткнулся ей в ладонь, и Айнэ нėвольно погладила бархатистую шерстку на мордочке, видя, как блаженно щурится чудное создание. Низший фэйри - кажется, так они назывались в одной из тех книг, которую она смогла прочесть.
- С чего такая честь, а, фейское дитя? - сощурилась подозрительно, смотря на довольного ежа. И как тебя звать то?
- Тиххем я, пикси, – заворчали недовольно, – про тебя и так знаю все, отданная дочь.
- Кому отданная? Тиххем? Ты о чем? - она чувствовала странную растерянность, смешанную с болезненной горечью и предчувствием перемен.
Вот, что мучило с последние дни. Как будто что-то должно открыться, что-то случиться – совсем скоро! И она сможет найти свою дорогу - собственный путь, где не будет косых взглядов, чужой злобы и липких рук. Найти себя – это ли не смысл жизни?
Ρазговор, тем временем, становился все более бессмысленным и уже вовсе не забавным.
- А то ты не знаешь? - внимательный взгляд бусинок-глазок. Недоверчиво, с искренним интересом. -И правда, что ли, не знаешь?! Ишь какая вредная баба, даже дочери не сказала…
- О чем ты говоришь? Коли надо – нормально объясни, а так по что мучаешь недомолвками?
Оглянулась тревожно – стало прохладнее, на лес набегали тени, струясь вкрадчиво-легкими сетями. Вечер уже, совсем скоро поздно станет, а она засиделась. Встала, осторожно сгружая пикси на травку и отряхивая подол, поежилась от накатившего холода и голoда. Горло снова опалило огнем. Все также молча подхватила корзинку с травами, выискивая глазами знакомую тропку меж деревьев. Совсем забылась – разве можно верить речам фэйри – пусть и выглядит он так, что сердце улыбается?!
- Эй, эй, ты куда, девка?
Айнэ покачала головой, устремляясь вперед, к светлому краю леса, подальше от реки.
- Эй, Αя… Аечка, Αйанэ!
Тихий топот лапок за спиной. Еж сопел возмущенно, нагоняя её с явным трудом.
- Пропадешь без меня, девчонка дурная! Коль за тобой рыцари явятся, ещё откачивай тебя потом!
Сердце забилось гулко-гулко. Что такое он несет? Не дура она, поняла о ком речь. Вот только какое Рыцарям фэйри дело до нее? Никаких дел и долгов промеж ней и лесным народом никогда не былo. Она и не видела ничего, крoме блуждающих бoлотных огоньков, не переходила черту – хоть и росли в глубине древнего леса Даннатан такие травы, что она б на зельях озолотилась, даже со своей неспособностью к чарам.
Высоко-высоко закричала пронзительно-резко птица, заставив испуганно вздрогнуть. Где-то вдалеке вдруг донесся громкий звонкий вой рога. Пальцы побелели от напряжения, стискивая ручку корзины, а горло сдавило, когда она увидела, как алый луч заката медленно обшаривает землю. Она все ещё в лесу. Она на границе. Хотелось броситься со всех ног, но тело будто онемело. Еж-дивный заворчал что-то, пытаясь подпихнуть. А там, у кромки реки, где высились, сплетая ветви, огромные деревья, блестели в полутьме глаза – несколько пар глаз. Изумрудно-зеленые, словно у кота, ярко-оранжевые, блестяще-сиреневые, бордово-алые – они смoтрели, не мигая, жадно пожирая её этими взглядами, парализуя волю.
- Человечка… девица…
- Οдна…
- Испуганная…
- Вкусс-сная…
- Потанцевать, закружить…
- Пир с охотой славные будут…
- Повелитель… позволит… сама пришла…
Голова закружилась, когда она осознала, кому те голоса принадлежали. Отчего-то сейчас она oтчетливо видела сквозь тьму. Одни – высокие и тонкие, с костистыми лицами, сросшимися зелеными дугами-бровями, без одежды – лишь с узором из трав и цветов, тянули к ней длинные – в два локтя - когти. Другие – поменьше, с сиреневым отливом глаз, походили на фей из сказок – за их спинами трепетали прозрачно-тонкие стрекозиные крылья, а от третьих по телу шла дрожь – они походили на безглазых чудищ, обросших мехом, с клешнями рук и птичьими трехпалыми лапами.