― Лександр! ― перебила мужа хозяйка. ― Не отвлекайся!
Словом, заехала карета. Кони черные, как ночь, тонконогие изящные жеребцы, карета сама черная, кучер весь в черном, да еще закутан по самые уши в плащ, это в августе-то. Естественно, все тут же выбрались поглазеть, какую важную птицу занесло в Большие Стожки. Карета же, не останавливаясь, прикатила прямо до дома старосты. Тут-то и началось нечто странное.
Я украдкой зевнула. Заметив реакцию, хозяйка тут же оттеснила мужа.
― Сходи, погрей чаю, умаялась сударыня. Я сама расскажу.
Лилья, так ее звали, сама толком не разглядела нежданную гостью, но успела еще увидеть, что та невероятно, просто необычайно красива.
На следующий день ничто не напоминало о дожде, погода стояла жаркая, и только черная громоздкая карета, чужеродная для их села, подтверждала, что ненастье не приснилось.
Лилья весь день занималась делами, из огорода выбралась только к закату, когда коров с выгона гнали, и то не потому, что у них были с мужем коровы, а потому, что пастух затаил обиду на что-то и теперь все стадо радостно прохаживалось по аккуратно выкошенной травке у нее перед двором, а она этого не любила. Словом, вышла Лилья посмотреть, как бы окаянный не провел безобразниц, где не следует, да так и застыла: все соседи в лучших нарядах собрались на улице. День был не праздничный, а все же Лилье стало неловко оттого, что она в своем рабочем платье – еще засмеют соседки, заклюют, а у нее и без того подруг мало – да как шла, так и села на корточки, спряталась за кустом пионов.
― Вот спроси меня сейчас, отчего так сделала – сама сказать не смогу, ― качала она головой. ― Словно нашептал кто.
А тут и Лександр подоспел.
― Идем, ― говорит, ― домой. Мало ли что там кумушки обсуждают, ужинать пора.
Ну, ужинать так ужинать. На этой бытовой ноте они и пропустили все самое интересное. Выглянула Лилья в окно, когда те самые кумушки возвращались откуда-то, да каждая в руках что-то несла.
― Эй, Лилья, ― заприметила ее в окне одна из соседок, ― а ты отчего ж к старосте не ходила? К нам гостья заморская заглянула, да всех подарками одарила, смотри-ка!
Лилье, конечно, обидно было остаться без подарка, а все ж упущенного не воротишь, так и муж сказал, потому она повздыхала, да и легла спать.
― И что же за подарки? ― заинтересовалась я.
― И не знаю, уже поздно было, ― протянула Лилья, осторожно дуя на горячий чай. ― Что-то белое, аккуратно так несли, в руках.
Пропадать соседки стали не сразу. Массово – в день первого покоса.
― То есть, по сути, в праздничный день?
― Да, у нас ведь его отмечают по-особому, гостей зовут, достают лучшую одежду.
― И лучшую посуду, ― задумчиво протянула я. ― У вас, Лилья, есть стеклянная посуда?
― А то ж как не быть? ― расплылась она в улыбке. ― У твоего же батюшки покупали, сударыня. Прозрачная, красивая, а на ней – маки красные.
― А гостья же ваша где?
― Здесь, где же ей быть, ― подал голос Лександр. ― Она, да кони ее, да кучер. Живет в старостином доме. Первым-то староста исчез. Это уж потом мы узнали, что все спят вечным сном, а поначалу заглянешь к соседям, а они отдыхают. И тревожить не станешь, мало ли что.
― А карета ее на месте?
Карета была ну просто родной сестрой той развалюхи, что каким-то чудом пылилась у нас с отцом в сарае, а теперь была разобрана на кусочки. В том смысле, что такая же громоздкая и нелепая, совсем столичная. Я хоть и повидала в свое жизни немало богатых господ, а их средства передвижения по-прежнему веселят. Ну где это видано, чтоб в этакой душегубке по дорогам разъезжать?
Я в нее забралась, особо не таясь. С одной стороны, раз гостья не спит, значит, это именно ее чары, раз не спит так долго, значит, ничего опасного в этой тишине нет, раз сама уверена, что все остальные в ее власти, особенно не бдит. Для всего остального у меня есть верный посох, сейчас прицепленный к ремню на штанах.
В карете пахло пряностями и сырым мясом. Причина второго стала понятна в течение буквально пары секунд. Стоило мне плюхнуться на сиденье, как я уставилась глаза в глаза с огромным вороном. Ворон обгладывал лосиную голову и моим вторжением остался недоволен, однако и звука проронить не смог.