Это был взрыв. Он чувствовал, как внутри все оборвалось, чтобы взлететь на воздух. Это беззащитное, вместе с тем покровительственное касание вышибло остатки почвы из-под его ног, и он, не сдержавшись, обратился. Сначала Фин не понял, что произошло, и в некотором недоумении смотрел, как отшатнулась девушка, не замечая перемен в восприятии, когда же до него дошло, он едва со стыда не сгорел. Не будь на нем перьев, залился бы краской с головы до ног.
― Прости, ― выдохнул он, обращаясь. ― Я задумался, случайно вышло.
Неконтролируемое превращение, будто он ребенок, будто он подросток, совсем неразумный, неспособный контролировать свои порывы. Юнец, переживающий половое созревание. Больше сокол, чем человек?
«Финист, держи свои крылья при себе, ― уговаривал себя он, наблюдая, как Рия хихикает, смутно подозревая, что произошло что-то из ряда вон. ― Будто тебя никогда женщина не касалась! В конце концов, она дотронулась лишь до щеки. Отец будет хохотать, как гиена, когда я ему расскажу».
Прикосновение. Рия
Первое испытание, назначенное Риннаром, было неделю назад, и я прошла его с успехом, и теперь была зачислена в группу студентов-некромантов, что, в целом, мне не так чтобы нравилось. Во-первых, я была старше их всех, во-вторых, мне претила необходимость проживать в Академии, в-третьих, приходилось скрывать личность Элиста. Конечно, благодаря хлопотам одного из приятелей Риннара, нам были выделены две комнаты в общежитии с отдельной ванной, но совсем уж сказкой такие условия я назвать была не готова.
Общежитие было женским, но времени в нем я проводила мало, быстро найдя себя в другом. Учеба давалась легко, и первый месяц по причине занятости пролетел незаметно. Куда больше времени и сил отнимало дело, которое действительно было мне по душе.
Тем не менее, я спешила сквозь бледнеющую ночь, надвигая капюшон все еще сохраняющего запах Фина плаща на самые глаза. Триместровое задание я сдала первой, но в комнате оказалась только на рассвете и, заперев вторую дверь в ванной комнате, через которую соединялись наши спальни, надолго застряла в душе. Хотелось смыть с себя ледяной дух кладбища.
И надо же было выронить спрятанное среди вещей перышко именно в этот день.
Я хмыкнула. Фин то ли не пытался, то ли не в силах был скрыть своего смятения, и я, больше не делая попыток приблизиться, села на другой край кровати. Я сама не знала, что на меня нашло, и, вероятно, зашла слишком далеко. Я просто не могла противиться его взгляду, я больше не могла выносить его обжигающее прикосновение. Смотреть в эти глаза – все равно что сквозь мед любоваться на огонь, и чем дольше он держал меня в плену своих глаз, тем больше мне хотелось убедиться, что он настоящий, что состоит из плоти и крови, как и я.
Но едва я коснулась теплой мягкой кожи, как передо мной очутилась взъерошенная, немного влажная крупная птица. Его взгляд, теперь совершенно не человеческий, но полный кипящих мыслей, устремлен на меня: склонив голову, он с любопытством рассматривал мое лицо. Я невольно отшатнулась. Вот так-то, Рия, не забывайся, он дозволил тебе вызвать себя на встречу, не более того, держи себя в руках. Высший оборотень, надо же.
Но как же сложно это, как сложно помнить, что ты – лишь человек, когда на тебя смотрят эти очи, когда перед тобой это бронзовое лицо, когда на расстоянии вытянутой руки сохнут после дождя эти медные волосы. Он, весь из металла, сидит напротив со своими медовыми глазами, и смотрит так, будто видит самые потаенные уголки души. Неужели обязательно было этому несчастному перу выпасть именно сейчас, когда я после триместрового экзамена едва притащилась с кладбища?
― Прости, я задумался, ― бросает, наконец, он. ― Случайно вышло. Позволь?
Прикосновение его пальцев так неожиданно, что, кажется, я сама готова обратиться птицей, только бы вырваться из вдруг ставшей такой жаркой комнаты. Задыхаясь от нехватки воздуха, я позволила пледу соскользнуть с плеч. И когда он прижал мою ладонь к своей щеке, я поняла, что больше не способна дышать, может, только через рот и только когда он меня отпустит, но не сейчас, не в этот миг, когда мое запястье ощущает прикосновение его губ, не сейчас, когда он пальцем ласково поглаживает мою кожу.