– Этому способствовали целых два фактора, ваше величество. Первое – старик Иманали надеется, что изгнание послужит хорошим уроком для молодого строптивца и вынудит его вернуться в семью и покориться отцовской воле. В связи с чем предупредил всех своих сородичей, что ежели они не хотят вызвать его неудовольствие, то не стоит покровительствовать изгнанному Фабио. Второй фактор заключается в характере самого Фабио. Парень очень честолюбив и не собирается прозябать в чужих банкирских домах, где ему уготованы только вторые роли. Видимо, он решил, что в нашем казначействе у него шансов больше.
– Интересно, – заметил Георг, – но это все на поверхности. А что в глубине? Какова вероятность, что вся эта романтичная история не более чем красивая ширма для внедрения молодого Фабио в мое казначейство?
Граф понимающе покачал головой.
– Мы все проверили, ваше величество. Парень чист, хотя наши эксперты и не исключают возможности внедрения. Однако… хотите мое личное мнение, ваше величество?
– Конечно.
– В этом деле нет никакого второго дна. Фабио Иманали не агент влияния. Он просто влюбленный упрямец, покинувший отчий дом и ищущий свое счастье на стороне. И если вы примете его на службу, ваше величество, он будет верен вам.
– Что ж, граф, вашему мнению я доверяю полностью. Если вы так считаете, значит, так оно и есть. Но у этого дела есть еще и другая сторона. Гоблинские банкиры наши друзья и партнеры. Мне не хотелось бы наступать им на мозоли. Если мы примем молодого Иманали на службу, не почувствуют ли они себя оскорбленными?
– Нет, ваше величество, даже напротив – гоблины вздохнут с облегчением, эта история им уже порядком надоела. Они будут только рады, что все наконец разрешилось, пусть даже и таким причудливым образом.
– Тогда не будем тянуть, – решительно заявил Георг и достал из стола незаполненный патент. – Проверим парня в деле и для начала сделаем его секретарем у младшего казначея Освальда. Пусть систематизирует наши займы.
Не так представлял себе Рустам встречу с маркграфом, совсем не так. Впрочем, и Гарт хорош, мог бы и предупредить. Тогда и позориться не пришлось бы, стоя в дверях с отвисшей от удивления челюстью.
– Ну что встал, – усмехнулся его сиятельство, отрываясь от лежащих перед ним документов, – проходи, раз пришел.
Рустам машинально сделал несколько шагов вперед и растерянно произнес:
– Господин маршал?
– Бывший маршал, – поправил его Седрик Тревор, – и бывший барон, а ныне, как видишь, маркграф Норфолдский и главнокомандующий северной армией. Да ты проходи давай, чего встал-то? Садись вот напротив и докладывай. Где был? Что все это время делал? И почему отлынивал от королевской службы?
– Я не отлынивал, меня отпустили, – вырвалось у Рустама.
– Ваше сиятельство, – ненавязчиво напомнил Седрик.
– Ваше сиятельство, – поправился Рустам, – я не отлынивал, граф Калу сказал, что моя служба закончена и я могу быть свободен.
– А ты и рад? – ухмыльнулся Седрик.
– Как это? – растерялся Рустам. – То есть я хотел сказать… э-э-э, я не знал… я думал, ваше сиятельство… э-э-э…
– Ладно, расслабься, – махнул рукой Седрик. – Тогда, после войны, бардак был полный. Твоей вины здесь нет. Да и где был, не так важно. Важно – что вернулся и готов к службе. Дел сейчас много, а рыцарей мало. Отстраиваться надо, землю поднимать, пахать, сеять надо, чтобы не пришлось снова осенью хлеб закупать. А для этого в первую очередь нужно крестьянина защитить, чтобы работал он спокойно, без оглядки на ближайший лес. Разбойников всех переловить, нечисть вывести и границу закрыть от лихих бригад с эльфийской стороны. Короче, работы невпроворот, так что ты вовремя. Где остановился-то?
– На постоялом дворе… ваше сиятельство.
Седрик, взяв перо и бумагу, размашистым, крупным почерком написал короткую записку и протянул Рустаму:
– Передашь кастеляну[7]. Сегодня же собирай вещи и перебирайся в замок. Кастелян поможет тебе устроиться. Вечером ужинать будешь со мной и моими рыцарями, там и подберем тебе дело по плечу да по способностям. Все ясно? Ну а раз ясно – действуй.
Рустам машинально поднялся и отдал честь. Он собирался уже выйти, когда Седрик его окликнул:
– Кстати, сэр Рустам, помнишь, что ты там говорил графу Калу? Что-то вроде того, что убивать и терять – это не для тебя?
– Помню, ваше сиятельство.
– Так вот: забудь. Ты рыцарь, у тебя меч на поясе и сердце в броне. Ты убиваешь и теряешь, чтобы другие жили спокойно. В этом твой долг. И мой тоже. Иди.
– Ну что молчишь? – набросился на Рустама Гарт. – Что сказал маркграф?