- Лиии-нааа! - нефритовые глаза цепкими кошачьими лапами впились в мои.
Ой, когда Нирочка так смотрит, в ее голове уже таится какой-то план с моим участием, и мне он, вряд ли, понравится.
- И тебе добрый здравствуйте, Нирочка! - отринув все гнетущее, я наклонилась к смотрительнице и с чувством расцеловала ее румяные щеки. Пахло от женщины ароматным пирогом с яблоком и теплым молоком с корицей. Вкуснотища, как есть!
- Линка, выручай, умница ты наша! - практически выстонала она мне в ухо.
Мое ухо сразу же насторожилось.
Когда Нирочка вместе с тем, что так смотрит, начинает ещё и так говорить, по мою душу точно приходит самый тухлый вурдалак.
Стою, смотрю на нее. Она таращит свои жалостливые глазищи на меня, но я-то понимаю, что вестись нельзя, поэтому стою, смотрю и молчу.
И Нирочка начинает улыбаться. Мягко, сердечно... И на лице ее зацветают, распускаются две ямочки. Такие привлекающие и манящие, что не ответить на их радостное приветствие не остаётся и шанса.
Вот это уже совсем удар по запрещенному. Знает же, смутительница, что ее ямочкам я никак отказать не могу!..
И все же я нахожу силы для короткого, обрывающего поползновения коварно-продуманных смотрительниц:
- Когда Вы столько меня хотите, хотеть перестаю уж я.
- Да что бы Вы понимали в желаниях! - ответила мне рассерженная женщина с по-прежнему цветущими ямочками на щеках. Они даже ещё краше стали.
И как тут удержаться?!
- Рассказывай, - тяжело вздохнув, я сдалась ее нуждам.
Глава 6.2 Малина Стэр
Рассерженная женщина тут же вернула себе цветущий вид, а я в который раз погрузилась в философствования о том, что тихая академическая библиотека знать не знает, какую опаснейшую животину пустила в свой огород.
- Линка, там это... - голос прерывается и переходит на едва слышный шепот. - Опять...
Теперь в лице меняюсь и я.
Как опять?
Снова опять?!
Пялюсь так, что под моим взглядом осыпались бы даже многовековые монолиты, а Нирочка лишь понуро качает головой.
Наш диалог уже не нуждается ни в каком вербальном сопровождении. Эту историю "опять" мы проходили пару раз, и, помнится, при последней встрече я однозначно выразила свое мнение: больше в подобные дела не вмешиваюсь.
- Нир, нет, - со всевозможным сопереживание говорю я, но мое "нет" звучит строго, твердо, решительно.
- Ты же понимаешь, что кроме тебя некому, - сдаваться Нирочка не умеет, особенно, когда речь заходит про "опять".
- Не понимаю, - я тоже стою на своем, потому как иметь общих дел с этим "опять" отказываюсь.
- Лииин! Ну Малииина! Выручай, а! - и стонет, и воет смотрительница.
- Да не хочу!
Я взрываюсь, пусть и сдержанным шепотом. Вместо этого хочется заорать, однако, наши переговоры и без того привлекли к себе излишнее внимание.
Студенты любопытными птахами столпились возле стойки библиотекаря, делая вид, что наше щебетание ничуть их не привлекает. Но был среди этих непривлекаемых один взгляд, который смотрел лично на меня с осторожной надеждой.
Ага, значит, вот он наш вредитель!
- Не хочешь, а надо, - тихо вздыхает Нирочка.
Великая Степь, помоги!
И злая ведьма поманила пальцем найденную для возмездия жертву.
Жертва сглотнула, дернулась было смыться потихому, но тут же остановила сама себя.
Ага, малыш, я вот точно знаю, что тебе мое участие нужнее. Только и мне за просто так сдаваться во власть этому "опять" не желается. Моя ведьминская гордость требует справедливого отомщения!
И жертва идёт на убой.
Нирочка, видя, что дело пошло на лад - то есть жертва и будущая жертва в обсуждение деталей сделки уже вступили - позволила себе выдохнуть. Смотрительница преспокойно и с большим удовольствием огладила свои впечатляющие формы и с вежливой улыбкой, которая напугала бы самую опасную тварь Пустоши, подалась к потерявшим бдительность студентам.