Кто им теперь виноват, расскажет лишь опыт, тот, что сын ошибок трудных, а я, видимо, из тугодумных, до меня все никак "опять" не доходит.
Жертва моей справедливости хмурится рядом, жмётся к стене поплотнее и стискивает все туже и туже и без того бледные кулаки.
- Зачем ты ее кормил? - щёлкнула прямым вопросом по лбу несведущего мальца.
Он побелел ещё сильнее.
- Ну! - и глаза ведьмы закрыла тьма.
- Мама... - зашелестело напуганное чудо и поползло по стенке вниз.
Так от меня сбегать ещё не пробовали.
- Я ей искренне сочувствую, - пропыхтела ведьма, с трудом поднимая растекшееся по полу худое, но весомое тело. - Вставай, умелец, и будь мужиком, имей честь отвечать за свои поступки!
- Да я не... Я не...
- Не мужик?
Мстительная ведьма она такая, пусть даже и мстить первокурснику несерьезно. Но не я себе это "опять" создала, не мне одной за него и расплачиваться.
- Не-не... - возмущённо завозрожало чудо-чадо.
- То есть, всё-таки, не мужик, - печально вздохнула я, сожалея о том, как быстро меняется полоролевая идентификация, когда речь заходит о чести и ответственности.
- Мужик! - набравшись, видимо, смелости, выпалил стоящий перед гневным взглядом ведьмы первокурсник. - Но не специально!
А вот эта реплика сделала сегодняшний мой день! Уверена, что ничего краше я нынче точно не услышу.
- Ты мужик, но не специально, - повторила задумчивая ведьма, и даже чернота исчезла с глаз долой. - Случайно получилось?
Нам ведьмам любопытство крайне свойственно, тем более в таких неожиданно запущенных случаях.
- Да, случайно! - с облегчением подхватил малец. - Я не хотел, так вышло.
И такое расстройство на его лице нарисовалось, что мне даже пожалеть захотелось. А впрочем, рано пока.
- Что, мама с папой настояли? - участливо уточнила у жертвы двойного произвола.
- Почему? Я сам... Но не хотел...
- Заставил кто?
И запылавшие румянцем щеки стали мне ответом.
- Поспорил с другом, - и такой пронзительно сожалеющий вздох.
Ох уж эта подростковая провокативность...
- На что хоть спорили?
Ну интересно же!
- На поцелуй.
Все, финиш, уносите меня готовую. И зашедшеюся в кашле ведьму действительно вынесли за библиотечную картотеку. Она у нас была высокая, крепко сбитая и от глаз читательского зала надёжно укрывающая.
- Ну что ты приципилась к первокурснику! - завозмущалась вернувшаяся из ниоткуда Нирочка. - Ну ошибся, с кем не бывает! Молодой мужик, кровь горячая, мозг едва теплый. Что с него взять?!
- Обрадую тебя, - продолжила веселиться злая ведьма. - Он, - и я ткнула пальцем в переминающегося рядом пацана, - может, и мужик, но это не специально, случайно получилось. А забился на поцелуй с другом!
В этом месте чувствительная Нирочка выкатила свои чудные нефритовые глазки, приоткрыла свой ягодный ротик, да так и осталась стоять.
- И вот за эту моногамную любовь, горячую кровь и едва теплый мозг мне предстоит расплачиваться перед книгой с дрянным характером?
- Древним фолиантом, - терпеливо и подобострастно заметила смотрительница библиотеки.
- Старой, обрюзглой каргой из жёлтых страниц с отвратительнейшим характером и склонностью к вуайеризму, - впечатала каждым словом я свое мнение, и Нирочка не стала спорить.
Ещё бы она спорила, не ей ведь расплачиваться перед "древним фолиантом"!
- Значит так... - я сосредотачиваюсь на бледно-сером первокурснике, который, я надеюсь, уже сделал правильные выводы. - С тебя, мой юный, неопределившийся в ориентациях и ценностях друг, магическая клятва о том, что больше никаких споров, пари и прочих словесных дуэлей, а также больше никаких неуставных отношений с древними фолиантами. Если в инструкции по применению указан запрет на кормление, кормить нельзя! Это понятно?
- Кхмс, - выдало чудо-чадо, согласно кивнув головой.
Ну, будем считать, что это да, и потому:
- Клятва!