Слабый предрассветный сумрак позволяет мне увидеть знакомое лицо со шрамом, двоящееся перед глазами. Тут же рядом появляется кто-то из пленных. Поправка - бывших пленных.
- Господин полковник, все наши освобождены. Начальник лагеря взят живьем. Потери – три человека мертвы, восемнадцать ранены.
- Хорошо, Хош. Ступай.
- Полковник? – удается мне выдавить из себя полузадушенный хрип.
- Полковник Трейм. Маг второй степени. Особое диверсионное подразделение, - представился он.
Ну, конечно. Вот что мне не давало покоя. Капралом в этом возрасте человек мог бы быть, если бы выбивался с самых низов, но для этого у него слишком правильная речь, да и все его поведение, как и манера держаться, говорили о том, что этот человек не из простых. Я был ослом, когда не понял этого сразу. А теперь…
- И что теперь? Когда меня… – чувствую вновь подступающую тошноту и закрываю глаза, чтобы не видеть свою смерть.
- Теперь ты мой личный пленник.
Личный пленник в условиях войны – это все тот же раб, разве что звучит лучше. Благозвучнее. Я не сомневался в том, что все мои солдаты мертвы, зачем им начальник лагеря – не знаю, но наверняка его не ждет ничего хорошего. Личный пленник – это оговорка для исполнения каприза полковника Трейма, вот только зачем я ему понадобился? Непонятно.
Полковник. Надо же. К тому же еще маг второй степени. Не знаю, как наши маги проморгали такого «капрала», но в том, что в лагере для военнопленных произошел массовый побег, была и их вина. Хотя, какая теперь разница в том, кто виноват? Главный вопрос теперь – что делать? Ответ прост – ждать.
Обо мне вспомнили часа через два. За это время я успел еще немного вздремнуть там, где меня положили, прямо на земле под стеной казармы. Спасибо хоть одеяло кто-то догадался бросить, да и голову мне перевязали, хотя болеть меньше от этого она не стала.
Когда рядом со мной остановилась телега, я не сразу понял, что это за мной. Однако два молодца, подхватившие меня под руки и не очень вежливо погрузившие на покрытое соломой дно, быстро убедили меня в том, что путешествовать мне придется с «комфортом». Когда же ко мне подложили попутчика, я понял, что путешествие будет не самым приятным. Начальник тюрьмы, связанный, в разодранной одежде и с кляпом во рту, скулил, испугано вращая глазами, а еще от него воняло испражнениями. Видимо, когда заключенные обрели свободу и пришли за ним, он очень сильно испугался.
Лошадей в лагере было мало, так что все бывшие военнопленные шли пешком, исключением были только мы с начальником тюрьмы и раненные при побеге воины. Поскольку большинство людей были ослаблены долгим пребыванием в плену, колонна по лесной дороге продвигалась медленно, а голос полковника Трейма звучал то из головы каравана, то из хвоста. У меня создалось такое впечатление, что этот человек вездесущ. Пару раз за дневной переход он подходил к телеге, везущей меня, вернее нас, но ни разу ничего не сказал. Просто бросал короткий взгляд, словно хотел убедиться, что я еще жив и спешил дальше.
Телега, везущая меня в неизвестность, скрипела и качалась, мне было так плохо, что несколько раз я проваливался в муторный сон, больше похожий на беспамятство. Пить хотелось страшно, но до вечера воды мне никто так и не предложил. Когда же беглецы остановились на ночь, полковник лично явился, чтобы вытащить меня из телеги и устроить под деревом.
- Пить хочешь?
Что за глупый вопрос? От жажды у меня во рту пересохло, так что ответил я кивком, отчего голова сразу же закружилась. Вода меня немного оживила, Слава Всевышнему, так что я даже смог оглядеться вокруг. Изможденные после плена и тяжелого дневного перехода люди ели и устраивались на ночь, не обращая на меня никакого внимания.
- Есть будешь? – в руках полковника дымилась миска с горячей кашей, но прислушавшись к себе, я отрицательно покачал головой.
- Еще воды, - попросил я и тут же получил кружку с живительной влагой.
Жадно осушив ее до дна, я облегченно вздохнул и посмотрел на полковника более осмысленным взглядом.
- И зачем я тебе понадобился? Почему не добили сразу?
- Просто прихоть.
- Странная прихоть. Вам еще предстоит пробираться через границу, пусть она теперь и непонятно где проходит. Ведь я могу поднять тревогу, а полторы тысячи изможденных и плохо вооруженных людей, не смогут противостоять даже малому отряду хорошо обученных воинов.
- А с чего ты взял, что мы будем плохо вооружены? – полковник тихо рассмеялся. – Деньги способны творить чудеса, а большие деньги – большие чудеса. Так что найти торговца, заранее привезшего и спрятавшего мечи и кинжалы в условленном тайнике – не такая уж проблема. Завтра не позже полудня, мои люди достанут оружие, и мы сможем дорого продать свою жизнь, если воины Надрии нас все-таки обнаружат.
- Значит, это был не спонтанный побег? – понимание произошедшего окатило меня холодной волной.
- Нет, - полковник сел рядом со мной, прислонившись спиной к дереву, а бедром касаясь моего тела. – При предварительном обсуждении мирного договора ваш король отказался возвращать наших плененных воинов. Идрида, конечно, меньше вашего королевства, но мы воины, и никогда не бросаем своих, если есть хоть малейший шанс освободить их.
Полковник повел плечами, почесав спину о ствол дерева, и продолжил рассказ:
- Помнишь легенду о том, как варвары пытались захватить торговый город, но его жители, раз за разом отбивали все их атаки и тогда варвары ушли, оставив после себя огромную деревянную скульптуру своего божества? Обрадованные жители города посчитали это откупным даром неотесанных варваров и ввезли ее в город.
- Помню я эту историю. В том деревянном божестве сидели воины, а ночью, когда напраздновавшиеся жители уснули, варвары вышли и отворили ворота города для своих соотечественников.
- Вот-вот. Прибрежная крепость стала приманкой, на которую вы клюнули, а мои воины и я сам, сыграли роль деревянного божества. Ваши маги, вдохновленные легкой победой, не проверяли простых солдат на наличие магии, так что капральский мундир сослужил мне хорошую службу. В предрассветный час я использовал свою магическую силу, разрушив решетку, а дальше все было просто. Ребята, используя плечи друг друга, как лестницу, быстро выбрались наружу и обезвредили твоих часовых. После того как остальные стражники были застигнуты врасплох в своих постелях, мы поспешили освободить остальных пленников. Захватить начальника тюрьмы тоже оказалось делом нехитрым. Они так упились с офицерами, что даже меча в руках держать были не в состоянии.
На последней фразе полковник презрительно скривился, отчего шрам исказил его лицо еще сильнее.
- А меня, почему оставили в живых? Почему не добили, отправляя следом за моими подчиненными?
Полковник наклонился вперед, заглядывая в мое лицо:
- А с чего ты взял, что они мертвы? Офицеров мы слегка поучили, а затем заперли вместе с солдатами. Сейчас они все сидят в одной из уцелевших ям и «наслаждаются» жизнью. Смерть стала бы для них слишком легким наказанием за то, что они творили. Сидя в яме, я успел поговорить с ребятами, так что прекрасно знаю, как обстояли дела в лагере до твоего прихода, и как изменились после. Именно поэтому ты сейчас не загибаешься среди остальных в вонючей яме, а едешь в нашу страну, моим гостем.
- Хорошенькое приглашение в гости, голова до сих пор болит. А остальные? Неужели им суждено умереть от голода? – меня всего передернуло, когда я представил себе, как сейчас тяжело приходится остальным. Война есть война, но подобной жестокости я не способен понять. Полковник же только фыркнул, выражая так свое презрение то ли к моей доброте, то ли еще к чему.