— Нам надо двигаться вперед. Даже привал устраивать не будем. Я предлагаю как-то добраться до тех двух соединенных мостом лепестков, а точнее до дальнего из них.
— Потому что до крыш тех руин почти достают виноградные побеги? — как и ожидалось Бом уловил мою мысль мгновенно — И подниматься уже по лозам?
— Ага.
— Так и сделаем. Мне что-то не улыбается карабкаться по осыпающейся скале — проворчал полуорк — И Рос прав — не стоит тут засиживаться. Мы понятия не имеем об этом месте и не стоит тут никому мозолить глаза, если нам дороги наши жизни…
Говоря слова «если нам дороги наши жизни» Бом не улыбался. Нет. Он был предельно серьезен, максимально напряжен и, в отличие от нас, стоял не лицом к обрыву, а боком, то и дело цепким взглядом осматривая происходящее на приютившейся нас клеверной поляне с сетью мелких ручьев. Поняв это, я ощутил укол жгучего стыда — рано ты, Рос, расслабился. Рано. То, что мы успешно пролетели над бездной — пусть и невероятно опасным способом — но это не повод расслабляться. Ощутил эту жгучую эмоцию не только я — остальные тоже встрепенулись, отошли на пару шагов от пропасти, повернулись лицом туда, откуда могла явиться опасность. И словно сама Вальдира услышала наши мысли, в клевере зашумело, стебли беззвучно упалии на открытое место вышли три бирвала разом.
Стоящий впереди бирвал девяностого уровня, самый крупный, грозно наклонил голову, исподлобья взглянул на гордо стоящего полуорка и тихо зарычал, медленно сдирая передними лапами дерн. Два других монстра одновременно рыкнули, словно подтверждая полученный приказ.
Нехорошо…
— Ударят меня! Одновременно! — повернувшись левым боком к врагам, Бом вернул в руку толстый щит и поверх него уставился на тварей — Видать затаили обиду… Один против них не выстою!
— Да это и так понятно — пробормотал я, поднимая руку — Рулгхэт! Кладония! — и как только первый зверь прыгнул вперед, я, успев перетасовать заклинания, добавил — Кротовья нора!
Последнее было моим самым неразвитым заклинанием — на скалах и озерах им пользоваться было нельзя и в лесу тоже. Система не позволяла условным «кротам» рыть норы в воде, камне и древесине. Тут нужна нормальная мягкая почва — и здесь ее в достатке. К тому же еще требуется, чтобы твой противник обладал ногами или лапами — которые он переломает, попав в вырытую мной яму. Бирвалы обладали всем необходимым набором и первые два зверя «клюнули» мордами, когда передние лапы угодили в глубокую ловушку. Это сбило их атаку, что позволило Бому перейти от выжидания к нападению и нанести сразу две сокрушительных удара, выбив из противников визг боли и хиты жизни…
Уровень персонажа: 53
Базовые характеристики персонажа:
Сила — 45
Интеллект — 95
Ловкость — 20
Выносливость — 90
Мудрость — 55
Доступных для распределения баллов: 0
Три уровня я поднял благодаря цепочке нескончаемых схваток, когда каждая следующая начиналась спустя секунды после завершения последней. При этом нашей вины в этом не было — монстров мы не провоцировали, маршрут выбирали осмотрительно, вот только по меньшей мере половина здешней флоры и фауны была мало того что агрессивной, так еще и с немалым радиусом бдительности, позволяющей заметить нас издалека.
Расправившись с бирвалами, мы сначала попробовали, а потом вдоволь напились бегущего в ручье сока Древа — по вкусу чисто березовый, но с добавлением меда, а еще очень холодный и почему-то пахнущий огуречной свежестью. Рыбу ловить не стали — не хотели задерживаться и, собрав немного хвороста, подождали, когда Храбр соберет разных трав, после чего двинулись дальше.
Приютивший нас «лепесток» мы покинули с помощью древолазания, хотя здесь оно больше напоминала альпинизм, ведь двигались мы по отвесной бугристой поверхности, выветренной, испещренной бороздами и трещинами. Здесь гнездились диковинные птицы, в глубоких прогрызенных ходах бегали на вид милые пушистые и очень знакомые зверьки, чей уровень колебался от двадцатого до двадцать пятого. Вот только зверьки были агрессивными, а звали их совсем нехорошо: «Хомячиное Отродье». «Милые» пушистики, с нейтральным серым и белым окрасом обладали ярко-красными и раздувающимися при виде опасности щеками и ядовитыми острейшими зубами. И атаковали они жутко, пользуясь нашим незавидным положением — прыгали из своих нор прямо на лицо, норовя вгрызться в глаз, исходя при этом пронзительным верещанием. Мы были очень рады, когда благополучно преодолели сто с лишним метром по древесной скале и спрыгнули на следующий лепесток — и только там мы избавились от последних представителей хомячиного отродья, безжалостно прибив большинство и выпнув в бездну остальных.
Ядовитые проворные злобные хомяки есть кара небесная — ответственно заявляю!
Вторая площадка была песчаной и ноги тонули в желтой сыпучей массе по щиколотку. Тут имелось несколько медленно движущихся по кругу барханов с присыпанными солью вершинами– мы попробовали — а в центре росло одинокое четырехметровое дерево верблюжьей колючки, со свисающим с одной из верхних ветвей и немилосердно блестящим бриллиантовым колье, окутанного медленно пульсирующей синеватой аурой. Вокруг дерева медленно ходил единственный обитатель этого места — белый горделивый верблюд четырехсот сорок четвертого уровня. Белая густая шерсть, массивные горб, презрительный взгляд алых глаз, а к этому еще стоит добавить предостерегающий плевок, пришедший в метре от моих ног и выбивший из земли метровый фонтан песка. Как из миномета шарахнул… Бом не сводил глаз с поблескивающего колье, что-то бормотал, но мы решительно уперлись в него ладонями и потолкали к другому краю площадки, предусмотрительно двигаясь вдоль Древа. Когда мы покинули пустынное место и снова отправились кормить лицами проклятое хомячиное отродье, то увидели, как белый верблюд выпустил из горба широкие и длинные кожистые крылья, взмахнул ими и полетел по кругу над барханами и вокруг зеленеющего колючего дерева.
Летающий верблюд четырехсот сорок четвертого уровня… нет, спасибо, нам с таким враждовать не с руки.
Отбившись от массовой хомячиной атаки, мы добрались до чего-то вроде косого глубокого рубца — будто кто-то вбил в кору гигантский топор — и подниматься стало не в пример легче. На четвереньках, сдирая мокрый лишайник и удивительно твердую желтую паутину, мы поднялись еще выше и «выпали» на первый из двух расположенных бок о бок «лепестков» — тех самых, что были укрыты заливаемыми нескончаемым дождем рощицами, скрывающими какие-то руины.
В руинах были пауки сто семидесятого и двухсотого уровней — нам повезло увидеть их заранее и, наверное, только это и спасло нас от гибели. Красные ники говорили о их агрессивности, а названия пугали «черный сорокопут-кровежор». Размерами они были со здоровенную собаку, двигались с удивительным проворством, но явно были подслеповатыми, раз не заметили наше шествие по самому краю островка — уж лучше прыгнуть в бездну, чем драться с этими многоногими уродами. Там хоть аркан спасет и есть шанс зацепиться. А в битве с пауками шансов у нас нет.
После тяжелейшего марш-броска через Пущу следом за золотистой осой, после перелета через мрачную бездну, я даже думать не мог без содрогания о том, чтобы повторить этот путь. А ведь именно туда нас и вышвырнет после гибели — на ближний берег Большого Рачьего озера.
Провал посередине моста мы преодолели прыжком, страхуясь моим лассо, после чего осторожно сошли на мокрую траву, усыпанную звенящими от дождя стеклянными колокольчиками. Я неосторожно наступил на один из них, и он удивительно громко хрустнул под подошвой, после чего рассыпался с пронзительным стоном-плачем, который разом подхватила вся поляна. Настоящий скорбный перезвон и мы, подгоняемый этим жалобным плачем, рванули что есть сил через поляну, безжалостно давя стеклянные цветы — потому что увидели, как из рощи позади нас вымахнула целая стая огромных пауков сорокопутов и рванула за нами. Ругаясь, падая, вскакивая, мы оббежали пустую на вид рощицу с руинами, Бом выдрал по пути ржавый двуручный топор из массивного пня, перебрались через поваленное толстенное дерево, сдирая с него пласты гнилой коры и, вцепившись в покачивающиеся на ветру виноградные лозы, начали спешный подъем.