– Куда?
– В комнату.
– А есть кто будет?
– Я уже поел.
– Ладно, иди! – махнула рукой Динка. – Все равно будешь здесь сидеть, ковыряться в тарелке да на нервы действовать.
Когда мы остались вдвоем, Динка прошептала:
– Я сойду с ума. У Мишки по-прежнему глухо. «Абонент недоступен». Ермолаеву, наверное, уже нашли. И что теперь?
Я пожала плечами.
– Милиция будет искать убийцу.
– А может, она сама повесилась?
– Надела нарядное платье и повесилась? Хотя… мы не следователи и сказать что-то наверняка не можем.
– Вдруг Мишка к этому причастен… – Динка, не закончив мысль, стиснула руки.
– А вот это ты брось! – постаралась я сказать как можно спокойней. – Возьми себя в руки и не пори ерунды.
– Я уже не знаю, что и думать, – простонала Динка.
Не спеша поднявшись с табуретки, я посмотрела в окно. Стоял тихий зимний день. От такой тишины можно было оглохнуть: звенящее белое безмолвие. Аккуратные холмики сугробов, серые дома, серое небо…
– Я поехала, – сказала я, стоя к подруге спиной.
– Ты не оставишь меня?
– Конечно, нет! А ты что – сомневаешься?
Егорыч выразил бурную радость по причине моего приезда.
– Маргоша! Рад до вусмерти! – иногда он выражался таким высокопарным слогом. – А соскучился жуть!
– Я одну минуту! Егорыч! Только загляну домой и мигом – к тебе.
– Давай уж! Курица остыла. Я снова ее подогрею в духовке.
В квартире я включила автоответчик. Эрнст Кляйнц приглашал меня на ужин в ресторан «Итальянская ривьера». Он выражал завидную уверенность, что я соглашусь на встречу с ним.
Прослушав сообщение, я задумалась. Сейчас мне уж точно было не до романтического ужина со швейцарцем. Динкины проблемы, пропавший Мишка, труп Ермолаевой.
Я посидела у Егорыча примерно час под сокрушительные возгласы «Какая-то ты сегодня, Марго, не такая», «И что с тобой случилось?», «Снова хахаль бросил?». Передо мной все время вставало багрово-синее лицо Ермолаевой и тапок на столе. И еще пропавший Мишка. Даже страшно подумать, что будет, если он не объявится. Динка, которая успокоилась и ведет тихо-размеренную семейную жизнь, не выдержит ее повторного крушения. И я понимала это как никто другой. Динка, для которой всегда были святы все семейные праздники и воскресные обеды-ужины, проводы детей в детский сад и школу и стоическое, чуть ли не круглосуточное дежурство, когда они болели. Динка, положившая на алтарь семьи всю свою жизнь, – она не может себе представить, как это снова остаться одной. Есть женщины, которые не мыслят себе жизни без мужчины. Ну никак. Весь ее мир, помыслы, желания вертятся вокруг одного-единственного и любимого, как земля вокруг солнца. И ничего с этим не поделаешь.
– Марго! Ты слушаешь меня или нет?
Егорыч уже в сотый раз рассказывал мне, как от него ушла змея-Тамарка: он вернулся после работы домой, а ее нет. Только записка белела на столе: «Ушла навсегда. Тамара».
– Ну чего ей не хватало? Чего? Вылетела из дома как ракета. Ни до свиданья, ни спасибо. Словно и не прожили вместе тридцать лет. А?
Я должна помочь Динке. Но как? Я вспомнила про второй адрес, записанный в Мишкиной книжке. А что, если поехать туда? Вдруг они встречались именно там, и Мишка отсиживается в этой квартире, или он вообще еще ничего не знает о смерти Ермолаевой и спокойно ждет ее в гнездышке для свиданий.
Мне захотелось рвануть туда и все разузнать. Вдруг Мишка действительно на той квартире?
– Хорошо мы посидели… – начала я издалека. – Отдохнуть бы надо.
Мой сосед обидчив; один раз из-за какого-то пустяка со мной два месяца не разговаривал.
– Уходить собралась? – мгновенно разгадал мой маневр Егорыч.
– Говорю же: надо отдохнуть.
– А здесь ты, значит, напрягаешься и мешки ворочаешь?
– Нет, конечно. Но поспать хочется, ванную принять. У подруги проблема – муж пропал, и я всю ночь ее успокаивала.
– К другой бабе ушел?
– Не знаю, Егорыч. Непонятно все тут. Но она – моя подруга, и я должна быть с ней.
– Ладно, иди. Я не в обиде.
Дома я, быстренько собравшись, посмотрела на себя в зеркало и осталась довольна. Как ни странно, от всех этих неприятностей я просто до неприличия расцвела: щеки горели тревожным огнем, в глазах появился блеск. Вид королевы-победительницы или амазонки-воительницы.
Я действительно от всех стрессов хорошела, как поникшие цветы от дождя, и мои близкие хорошо об этом знали. Мой босс безбожно пользовался этой моей особенностью и зачастую посылал меня в командировки со сложными поручениями.
– Там, где другие струхнут, ты, Марго, пройдешь танком и еще пару ухажеров подцепишь по причине твоей неземной красоты. Так что я за тебя спокоен, – говорил он.