Глава 9
— Познакомься, Тась, это мой Лютов, — расставляет все по местам Галчонок, прижимаясь щекой к плечу Назара.
Борюсь с тремором в руках и молюсь всем богам, чтобы мои щеки и шея не покрылись пятнами. В гортань вцепляется стальная рука, вынуждая безуспешно прочищать горло. Холода не чувствую, потому что внутри все полыхает.
Как ни стараюсь выглядеть невозмутимой, но поднять глаза на мужчину не решаюсь. Смотрю на его короткие ботинки, идеально выглаженные серые брюки. А белый вязаный свитер под горло я успела рассмотреть, когда он подходил к нам.
— Пойдемте в дом, — с едва различимым вздохом произносит Назар, вероятно, испытывая такую же гамму чувств.
Не хочу я никуда… На морозе у меня есть на что списать глупые слезы, застывшие в глазах, и озноб, прошибающий тело. И вообще, мне надо домой. Срочно! Сейчас же…
— А где Сережку потеряла? — подталкивает меня к парадному входу Аня, взяв за плечи.
— К-кого? — смотрю на широкую спину наваждения, идущего впереди под руку с Галей.
— Никонова, ты где витаешь? Мужа где потеряла? — смеется подруга.
— Позже приедет. Работа.
Назар напряжен, или мне кажется? В темных волосах путается ветер, как в нашу первую и единственную встречу, ерошит ему макушку, играя с волнистыми прядями. Зарыться бы в них пальцами… Притянуть к себе, прижаться, как просил. На моей коже вспыхивают обжигающие воспоминания нетерпеливых, сильных рук. Жалят, кусают, ранят… На губах фантомно чувствую жадные касания, ласковый язык.
Остановись, Таська! Сука, это невыносимо!
Была бы на месте Галчонка Аня, то я бы… И ничего бы я не сделала. Чувство вины сжирало бы так же. Я могла б наплевать на кого угодно, но не на подруг. У меня есть единственное оправдание: я не знала. А теперь знаю, и должна не просто задавить в себе любые мысли о чужом мужчине, а вытравить их, чтобы осталась только зияющая дыра.
В голове шумит как на вокзале в час пик. Очередной раз оглушенная действительностью все делаю на автомате: разуваюсь, позволяю Назару изображать из себя гостеприимного хозяина и снять с меня куртку.
— Помоги ей переобуться, — как из-под толщи воды слышу голос Гали. — Побудь сегодня джентльменом, Лютов.
Моей лодыжки касаются теплые пальцы, вздрагиваю, падаю со всего размаха в панику и отшатываюсь, сшибая за спиной Аньку.
— Тась, ты чего? — ловит меня подруга.
В руки себя взяла, тряпка! Немедленно! Улыбайся, шути, веселись и… забудь! Не было ничего… Не было… Приснилось. Почудилось. Привиделось.
— Мои ноги позволено трогать только мужу, — вымучиваю улыбку, стреляя гневом в Назара.
Пусть не прикасается похотливая сволочь. Как он мог изменить Галчонку?! Ненавижу!
— Неужели? — смотрит на меня снизу вверх, продолжая держать туфлю.
— Таечка у нас правильная девочка, — хлопает Галя своего гулящего кота по плечу. — Есть только Сереженька. Принц ее сердца.
Ой, да захлопнись уже, Галчон!
Все, что происходит в данную минуту, напоминает трагикомедию, где окружающие знают лишь кусочки, отрывки, а я погружена в позор с головой, с макушкой, по самые помидоры, будь они у меня.
— Жду с нетерпением знакомства, — с толикой стеба звучит от Назара, дезориентируя меня окончательно.
Пробно растягиваю губы в улыбке, выхватив из наглых пальцев обувь. Уголки дрожат, и маска радушия вот-вот пойдет трещинами. Рвано вдыхаю и еще раз пробую улыбнуться своему отражению в зеркале. На мое счастье, все ушли, давая отдышаться.
“Уже лучше, Таисия…” — хвалю себя. Это же правильно?
Наряд теперь не кажется удачным. Не помешала бы кофта под горло с высоким воротом и рукавами в пол. Обнимаю себя, скептически глядя в зеркало.
— Замерзла, мышка? — хриплый голос очередной раз посылает по моим плечам мурашки.
Черт бы его побрал! И уши эти мышиные… ни к селу, ни к городу.
— Нет, — прокашливаюсь, избавляясь от сиплости.
Тяну руку к ободку, в желании снять ужасный атрибут.
— Оставь, — мягко, чувственно. — Ты потрясающе выглядишь.
— Не разговаривай со мной, — не могу сдержать обиду в голосе.
Он меня трахнул, бросил в клубе, украл мои вещи, загранпаспорт… и часть души, без которой я не цельная личность, а только оболочка. А еще он любимый человек моей подруги. Самой близкой. И я лучше откручу себе голову и вырву душу, чем предам ее.
Кто тявкнул, что сердцу не прикажешь? Вранье.
Я сказала — забыть. Точка.
— Трахать молча? — вскидывает нахально бровь, ухмыляясь.
Ой, как мне хочется вцепиться ему в рожу… Держите меня семеро.
Хватаюсь за злость, культивирую ее, взращиваю как аленький цветочек. Прячусь за очередной фальшивой ширмой. Походкой от бедра иду к наглецу и не отказываю себе в удовольствии еще раз проехать катком по его слуху.