Передо мной ставят чистую тарелку. Игорь, или как там его, молча наполняет ее: буженина, виноград, сыры разных видов, грецкие орехи.
— Принеси салат с крабом, — дает распоряжение мой спаситель официанту, а потом резко переключается на меня: — Предпочтения по горячему?
— Текила, — отвечаю не задумываясь.
— Ясно, — и опять этот тяжелый вздох. — Принеси медальоны из мраморной говядины с овощами.
— Откуда в нашем мрачном месте появилась такая красавица, — умасливает меня Владимир, подливая шампусика.
— Вы мрачных мест не видели, — хмыкаю, вспоминая дом.
Глава 4
Удивительно, во мне декалитры спиртного, но в алкогольную кому я так и не проваливаюсь. Внутри бушует страшная стихия из обиды и разочарования. Не усмирить, не унять, не сдержать. Она отравляет, делая меня истеричной, глупой, заторможенной. Хочу вырваться и стать собой, но не получается.
Жалею, что не устроила перед домом скандал. Надо было выплеснуть все, освободиться, и пусть бы Сережа думал о своем поступке, а не я.
Что сейчас делает муж? Любит ее на нашей кровати? Говорит нежные слова? А лижет он ей, так же как мне или с удовольствием?
— Игорь, — встряхиваюсь, обращаясь к верзиле.
— Назар, — поправляет гад.
— Капнуть бы тебе, Назар, на яички скипидар, — рифма сама складывается, а я не держу. У меня и так все внутри взрывом раскурочено.
Владимир отворачивается и брызжет изо рта соком, глоток которого сделал до того, как я соизволила высказаться. Вытирая подбородок, смеется в голос, а у меня левую сторону лица печет до состояния пригорания.
— Где ты нашел такой потрясающий экземпляр? — веселиться товарищ напротив.
— На дороге, — от ледяного тона у меня по спине холодом тянет.
— Реально? А с виду подснежник.
— Шары разуй. Кактус.
Сам ты… лопата! Хам какой-то…
— Слушай, Игорь, — разгоняю в себе стервозность, как меха мартеновских печей.
— Назар, — давит рыком.
— Че, ты злишься? — поворачиваюсь к нему в полном недоумении. — Не хочешь называться Игорем, можешь стать, как я… оленем.
Забираю пальцами из его тарелки дольку помидора и демонстративно сую в рот. Фу, как траву пожевала.
— Я ее убью, бля…
А вот это уже страшно… Потому что Назар отворачивается от меня и смотрит в противоположную сторону. Хреновый признак. Довела я его, как и хотела. Только его-то за что? Это не он клялся мне в любви, женился, спал со мной в одной кровати. Не с ним я брала совместную ипотеку на двухкомнатную квартиру в новом доме на улице Коммунарская набережная, 16А. Это не Назар притворялся и играл заботливого, верного мужа, а сам влюбился в белокурую красавицу…
Чем дольше сижу в окружении представителей сильного пола, ковыряя вилкой салат, тем хуже себя чувствую. Я-то наивно полагала, что стану гвоздем программы и захлебнусь в настойчивом внимании-подкатах самцов, но все совершенно иначе. Ни один из них не кидает на меня томных, похотливых взглядов, и даже Владимир скорее любезен, чем заинтересован.
Это ли не еще один удар по изрешеченному самолюбию?
Как в насмешку вспоминается рассказ коллеги, девочки из кадров, пережившей предательство мужа в прошлом году. Застала неверного случайно. Поехала на другой конец города за купленным с рук моющим пылесосом “Кёрхер”, а там, в кафе, завис ее благоверный с другой женщиной. Если бы не сила провидения, обманутая бы никогда не узнала о похождениях супруга…
А мой Сережа привел любовницу в нашу квартиру, уложил в нашу постель, впустил в наш мир. Не побоялся соседей, целовал прилюдно, заявляя всем о настоящих чувствах. Даже если я завтра сделаю вид, что пребываю в неведении относительно его романа на стороне, муж все равно уйдет. Вопрос времени. На меня он никогда так не смотрел, как на нее. Это правда. Горькая, болючая и убивающая меня. Но… сердцу не прикажешь, ведь так?
— Тася, — касается моей руки Назар.
Поднимаю на него глаза и больше нет сил дурить. Сколько ни притворяйся, ни отряхивайся, ни закрывайся от действительности, а рана все равно саднит, что выть хочется. Мне бы чуточку веры в будущее и в себя. Сделать бы шажок вперед, облокотившись на твердую руку помощи. А там, дальше, я как ребёнок, шаг за шагом снова научусь бегать.
— Не грузись, — расшифровывает без труда.
М-да… Вот так пьешь всю ночь, а в голове ни один вертолет не взлетел. Нелетная погода: шквальный ветер и ливневые дожди. И только зеленые глаза, что сейчас проникают мне в душу, дарят летнее тепло. Уносят куда-то в парк, где много листвы, запаха травы, золотых лучей в кронах деревьев и чего-то первозданно-глубокого, основополагающего, монолитно-твердого.