Сам он почти ни с кем не разговаривал. Не имел на это времени. Ему требовалось найти дочь. Только ее поиски что-то значили для него. Поездки по Серебряной дороге начались уже в первое лето: он поднимал крышку каждого бака для мусора и копался в контейнерах, проверял заброшенные рудники и заболоченные участки, и все исключительно голыми руками. Дома он постоянно сидел в Интернете и общался на форумах, где абсолютно незнакомые люди излагали ему свои теории относительно Лины. По их мнению, девочка сбежала, попала под машину, наложила руки на себя, утонула, ее убили, похитили, заставили заниматься проституцией и так далее. Иногда попадались совсем уж безумные сценарии, но он в любом случае заставлял себя читать всё. И почти ежедневно звонил в полицию, кричал, что они не делают ни черта. Не мог ни спать, ни есть. Возвращался домой после очередной, порой продолжавшейся целые сутки поисковой экспедиции в грязной одежде, с царапинами на лице, о происхождении которых сам не знал. Со временем Анетт перестала мучить его вопросами. Пожалуй, он даже испытал облегчение, когда она покинула его ради Томаса, поскольку теперь он мог целиком посвятить себя поискам. Поиски — единственное, что у него осталось.
Лелле сидел перед компьютером с чашкой кофе. Лина улыбалась ему с экранной заставки. Воздух в комнате был тяжелый и затхлый. Пыль танцевала в лучах света, прорывавшегося сквозь щели в опущенных жалюзи. На подоконнике склонил голову мертвый цветок. Со всех сторон — грустные напоминания о собственной деградации, о том, как изменилась жизнь.
Он вошел на страницу в Фейсбуке, где Анетт выложила приглашение на бдение. Сто три человека поставили лайки, шестьдесят четыре участника оставили комментарии. «Лина, нам не хватает тебя, надежда никогда не умрет в наших сердцах», — написала одна из ее подруг, сопроводив стенание плачущими смайликами. Сорока трем пользователям комментарий понравился, включая Анетт Густафссон. Лелле стало интересно, собирается ли она когда-нибудь поменять фамилию. Он кликнул дальше, быстро прокрутил стихотворения, фотографии и сердитые реплики. «Кто-то знает, что случилось с Линой, пора тебе выйти из тени и рассказать правду!» — гласила одна из них, со злым краснощеким смайликом на конце. Девяносто три человека выразили одобрение. Двадцать написали комментарии.
Лелле закрыл Фейсбук. Каждое посещение оставляло тяжелый осадок на душе.
— Почему тебя нет в социальных сетях? — обычно ныла Анетт.
— Зачем? Чтобы рыдать вместе со всеми на глазах у целого мира?
— Но речь идет о Лине…
— Я не знаю, понимаешь ли ты это, но моя задача найти ее, а не скорбеть по ней.
Он пригубил кофе и вошел в Flashback. Там не появилось ничего нового относительно исчезновения его дочери. Последнее сообщение по поводу Лины, датированное декабрем прошлого года, написал пользователь, называвший себя «Искателем истины».
«Полиции следовало проверить, какие дальнобойщики находились на Серебряной дороге в то утро. Все знают, что это любимая профессия серийных убийц. Посмотрите данные по Канаде и США. Там каждый день пропадают люди в населенных пунктах, расположенных вдоль автострад».
Ни много ни мало, тысяча двадцать четыре поста от анонимных пользователей. В большинстве своем все эти люди склонялись к тому, что Лину уговорил поехать с ним и увез какой-то шофер до прибытия автобуса. То есть у них была та же теория, что и у полиции. Лелле обзванивал фирмы, занимавшиеся грузоперевозками, и спрашивал, какие водители были в их районе в то время, когда пропала Лина. Он пил кофе кое с кем из шоферов, осматривал их машины и передавал имена в полицию. Но никто из этой разношерстной компании, похоже, так и не стал подозреваемым, да и не видел ничего.
Полицейские не любили, когда Лелле начинал настаивать. Они ведь живут в Норрланде, на севере Швеции, а не в Северной Америке. Серебряная дорога вряд ли могла считаться «настоящей» автострадой с американской точки зрения, и у них, в Норрланде, отродясь не было серийных убийц.
Поднявшись из-за компьютера, он закатал рукава своей пропахшей сигаретным дымом рубашки, подошел к карте северного Норрланда, приколотой к стене, прищурился и посмотрел на вереницу булавочных головок в центральной части. Затем вернулся к столу, вынул новую булавку из ящика и обозначил место, где побывал этой ночью. Он не сдастся, пока не проверит каждый отрезок дороги, любое, пусть самое убогое и гнилое, человеческое жилище вблизи нее. Провел окровавленным ногтем по карте, прикидывая, какое захолустье посетит следующим, ввел координаты в мобильный телефон и потянулся за ключами от машины. Он уже и так потерял достаточно времени.