Серебряная клетка
Аноним
Серия: Серебряная клетка #1 (дилогия)
Переводчик: Lailahayati
Редактор: Татьянка П. (1-5 гл.) и Евгения Белозерова
Обложка: Wolf A.
Перевод подготовлен для группы
https://vk.com/beautiful_translation в 2020 году.
Внимание!
Текст предназначен только для ознакомительного чтения. Любая публикация данного материала без ссылки на группу и указания переводчиков и редакторов строго запрещена. Любое коммерческое и иное использование материала, кроме предварительного чтения, запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды.
«Нет опаснее ловушек, чем те, которые мы ставим себе сами».
Раймонд Чандлер, «Долгое прощание»
Глава 1
Калеб
Прошлой ночью мне приснилось, что я умер. Или, может быть, мне приснилось это сегодня утром. Ясная сцена была так близка к пробуждению, что ощущения не отпускали меня и после, когда я проснулся и пялился в потолок.
Во сне я был в церкви со своей матерью. Отца и сестры с нами не было. Это была церковь, которую я посещал в юности, и все было так, как в моих воспоминаниях. Мы сидели на нашей обычной скамье, ожидая начала службы, когда вошел незнакомец. Я могу четко описать его лицо, оно так ясно в моем сознании: сильно вьющиеся каштановые волосы, водянистые голубые глаза и красновато-коричневые пятна на скулах и лбу. Мы обменялись длинным, напряженным взглядом.
Мужчина прошел перед моей матерью и сел рядом с ней. Он накрыл рукой ее колено и сжал его. Она напряглась и посмотрела на меня.
— Калеб, — со страхом прошептала она.
Я оттолкнул руку с ее колена и наклонился к незнакомцу.
— Найдите себе другое место, чтобы присесть, — сказал я низким угрожающим голосом.
Мужчина поднялся и пересел на скамейку позади нас. Меня беспокоило то, что я не мог его видеть, и чувствовал надвигающуюся опасность. Я услышал металлический щелчок, как звук спускового крючка револьвера, и моя мать упала рядом со мной. В холодном, глубоком шоке я понял, что она застрелена.
«Надеюсь, я не следующий», — подумал я, и холодок растекся по моему загривку. И тут я понял, что уже застрелен. Я потянулся к затылку, и кончики пальцев коснулись искалеченной, разорванной, влажной плоти. Вот и все, сказал я себе. На секунду я запаниковал, а потом обрадовался.
Не было боли, как будто все мои нервы вылетели из раны. Зрение затуманилось, и мне казалось, что я мягко и спокойно сползаю вниз. Сознание быстро утекало. Я смирился с этим и почувствовал облегчение.
Я проснулся с обширным онемением в затылке. Долго лежал в постели, осмысливая произошедшее во сне, а затем прослушал сообщение на телефоне. Оно было от моего агента.
— Кэл, — сказала она, — привет. Одна маленькая деталь. Журналист, который приедет сегодня, не тот, о ком я тебе говорила. У той кто-то умер в семье. Так что жди другого. Я не смогла узнать имени, но редактор сказала, что позвонит своему лучшему писателю, ладно? Они очень взволнованы. Дай мне знать, как все прошло.
Я сел в постели и прочистил горло, прежде чем перезвонить.
— Кэл? — Голос моего агента прозвучал с опаской. Она знала, что услышит дальше.
— Привет, Бет. Слушай, я не в настроении для интервью с этими изменениями.
— Кэл, что-то случилось? Скажи мне.
Я ненавидел, когда Бет пыталась опекать меня. Хуже того, я ненавидел, когда она пыталась мной управлять. Месяцем ранее она убедила меня согласиться на это интервью, несмотря на мой прямой отказ. И я согласился только после того, как изучил журналистку, что будет писать эту статью; после прочтения ее материалов и определения того, что она слишком поверхностна, чтобы раскрыть хоть малую толику моей реальности.
Эта журналистка должна была растрезвонить в своей бездарной статье то же, что уже было написано полудюжиной других: автор Калеб Брайт уходит в отставку, после написания трех современных классических романов, переезжает в горы Колорадо, занимается живописью. Друзья и семья объясняют это желание его творческой натурой и глубокой религиозностью; все ссылаются на стресс, как на причину прекращения литературной карьеры. Но я бы больше не стал иметь дело с этой журналисткой, и мне не нравится связываться с кем-то, о ком я не знаю.
— Отмени его, — сказал я, — или, может быть, мы можем отложить до тех пор, пока...
— Она взяла отпуск на два месяца. Ты знаешь, что статья должна выйти в декабре.