Но что-то у них не заладилось с богом нечисти, тот их проклял и понеслось…
Это зловредный и каверзный типчик, но есть смысл попробовать его перехитрить, ибо овчинка выделки стоит - у каждого лепрекона непременно припрятан в потаенном месте горшочек золотых монет. У знающих этот секрет возникает неукротимый соблазн выбить местонахождение клада из лепрекона хорошим пинком. Неудивительно, что лепреконы (не без оснований!) считают людей глупыми, капризными и жадными существами и стараются их избегать. Ходят совершенно невероятные слухи, будто на сокровища лепреконов указывает одним концом радуга… бред, конечно…
Маленькие паршивцы часто носят в карманах пару кожаных кошельков. В одном – волшебная неразменная серебряная монетка, которая возвращается в кошелек после того, как ей расплатишься. В другом – золотая деньга, которой можно дать взятку любому, даже кристально честному человеку. Этот золотой, кстати, лепрекон использует, чтобы откупиться от человека, который его поймал. Стоит поверить и отпустить паршивца, лепрекон исчезнет, а оставленная им монета… п-ш-ш… превращается в пепел, едва окажется в кармане коррупционера.
Однако же напрашивается вопрос – откуда взялись сокровище? Не феи же им платят полновесным золотом за левый тапочек? Нет, конечно. Легенда поясняют, что лепреконы прибираются по ночам в дома беспечных людей, и втихаря отпиливают по кусочку драгоценного металла с края каждой монеты.
Лепрекону в его мошенничествах и пакостях приносит удачу четырехлистный клевер.
Трор вошедшим в поговорку тяжёлым гномьим шагом ступил к стойке и прицелился было схватить лепрекона за нос, как вдруг заметил, что маленький паршивец вовсе не спит, а внимательно его разглядывает визитёров сквозь прищуренные веки.
Трор положил на стойку серебряный, глаза лепрекона тут же деловито распахнулись: -Что будет угодно великодушному господину?
-Ты знаешь.
-Ух ты! -с невообразимым изумлением возгласил лепрекон: -Это ж вы насчёт встречи-то договаривались давеча...
Серебряный исчез в кармане лепрекона, тот снова изобразил дремоту. Все ясно, хмыкнула про себя Мила.
Они протиснулись за стойку, пролезли сквозь дверь-щель в соседнюю комнатушку, где было тесно, непроглядно темно и несло тухлятиной.
Ощупью пробрались среди табуретов и скамей, ящиков, бочек. Мила отчётливо чуяла запах пота и немытых ног, её обдавало мощным отрыжечным луково-бражным духом. Она остановилась, нащупав свободную скамью, и в тот же миг остриё оркского ятагана осторожно уткнулось в её шею.
-Осторожнее, придурки, -сказал раздраженно, но тихо Трор. -Не соображаете, что ли?
Ятаган убрали. Супруги сели на скамью, Трор вытянул ноги, царапая подковками сапог деревянный пол, демонстративно зевнул. Тут, как видно властвовали собственные порядки и свои правила, никто не обратил на вошедших внимания - чужих не пустят. А если впустили, значит, свои… ну, или условно свои… А если не свои - р-раз! - и полетел чужак на точку возрождения.
Щёлкнуло огниво, загорелся фитилёк толстой восковой свечи. Огонёк осветил помещение с конторкой у стены. Знаменитая гномья нокталопия не подвела, Трор тут же увидел подозрительные фигуры в напряженных позах на скамьях вдоль стен, время от времени то один, то другой приглушенно вздыхал. На конторке лежали толстенная тетрадь и счёты, стояла стеклянная чернильница с парой гусиных перьев в ней. А за конторкой, положив на неё локти и сплетя пальцы, стоял игрок человеческой расы, похожий на почтенного и пожилого старомодного имперского придворного вельможу, вышедшего в отставку и безвылазно обитающего последние четверть века в своем загородном поместье.
На круглом добропорядочном лице «вельможи», озарённом приятной, хотя и оцепенелой улыбкой, красовались пушистые усы и клиновидная седая бородка. И только внимательно присмотревшись, Мила с безмерным удивлением сообразила, что видит не более, чем искусно изготовленную магическую маску.