У девочки, которая все время получала воспитание, чтобы стать дворянкой, и у ее фамильяра, который вырос в мирной Японии на Земле, были разные характеры.
Луизе было мучительнее видеть заплаканное лицо Сайто. Вместо того чтобы оплакивать покойников, ей хотелось смягчить печаль живых. Если назвать слезы, овладевшие ее фамильяром, добротой, то, вероятно, у нее была иная доброта.
Луиза задумалась.
"Что лучше сделать в таком случае? Что лучше сделать, чтобы успокоить мальчишку с израненной душой?
И еще…
Интересно, что бы делала та служанка? — у Луизы слегка разыгралось воображение. — Наверняка… использовала даже тепло своего тела, у той простушки кроме этого больше ничего нет".
Размышляя таким образом, она сильно разозлилась.
"Т-такое даже мне под силу", — подумала она.
Вспомнив тот момент, когда однажды, повалив, он грубо целовал ее шею, она залилась румянцем.
Из-за того, что он навалился всего лишь от простого возбуждения (так думала Луиза), девочка не доверяла ему. Категорически не доверяла.
"Он также сказал, что любит и все такое прочее, наверняка, только потому, что хотел только той-одной-вещи", — подумала она. И тут же в ней заклокотало бурное негодование. А разозлившись, она не могла простить себя. Как бы то ни было, я в то время на один момент, ну, до какой же степени была захвачена тем порывом, что все-таки опустила руки, занесенные для удара.
Это же то самое. В конце концов, то самое.
Но в глубине души Луиза замотала головой.
Не может быть, это не означает, что я особо приняла его.
Ведь это — по принуждению. Невольно. Вопреки моим убеждениям.
Хотя Луиза не понимала, что именно она делает "невольно", так или иначе, сильно покраснев, она крепко обняла Сайто. "Так сильно обнимать фамильяра — действительно недопустимая вещь. Ведь существует разница в социальном статусе. Не так ли? Позволить ему сидеть за обеденным столом — это еще только жалость, однако крепко его обнимать — это уже не из-за жалости.
О чем это я?" — Луиза замотала головой. Удивительным было то, что ее пульс участился. Ритм сердца ускорился настолько, что растапливал бездушную атмосферу поля боя.
Однако… Сайто все еще был подавлен.
Неужели этого недостаточно?
Одни крепкие объятия бесполезны?
Хочу, чтобы его настроение стало приподнятым. Все это ерунда, что это — любовь. Ведь из-за такого состояния фамильяра в предстоящих миссиях возникнут серьезные препятствия, разве нет?
Девочка вспомнила, как Сиеста, притворяясь, что вытирает пот, на мгновение продемонстрировала декольте своей рубашки. Луиза, не сдаваясь, тоже пыталась подражать. То есть, снова упорствовала. Отбросив дворянскую гордость, пыталась позволить заглянуть в свое декольте. Хотя она совершенно не думала о каком-то там фамильяре, просто ей было обидно проигрывать. Однако тогда взгляд Сайто не сдвинулся.
Вспомни, как ты сейчас выглядишь. Плащ на голое тело.
Ни единой вещицы белья нет.
Луиза глубоко дышала. Всего лишь чуть-чуть. Если это немного смягчит печаль Сайто… разве это — недостаточная цена, чтобы попробовать?
Ни в коем случае, Луиза!
Совершенно возмутительно вот так показывать голое тело человеку, за которым ты не состоишь замужем.
Хотя, если он — фамильяр, все в порядке… сейчас-то что?
Если показать, будут проблемы.
Разве не придется выйти замуж?
Так предопределено.
Я выйду замуж?
За кого?
За этого фамильяра?
Это уж слишком! Невозможно! Ведь он — простолюдин из другого мира, разве нет?!
Отчего-то возбудившись, голова, похоже, сейчас лопнет. Сайто рассеянно уставился на пребывающую в таком состоянии Луизу. В его глазах не было никаких эмоций.
— Хлюп, — даже Луиза почувствовала себя несчастной.
Она хотела исцелить у фамильяра это горе.
Неужели Сайто меня любит, но нет, хотя он сказал, что любит, похоже, его цель — во что бы то ни стало получить мое тело, однако мое тело пленительное или нет — не понимаю, да, стоит остерегаться этого болвана!
Не понимая причин, мозг Луизы действительно взорвался.