И я пошла одеваться. Сначала тонкий шелковый креп, затем нежный розовый атлас – когда он соблазнительно зашуршал вокруг моих бедер, мое волнение возросло, но возросла и уверенность. Завязывая тесемки на золотых туфлях, я чувствовала себя Золушкой, собирающейся на бал.
Я вышла показаться старым леди. Мод стала одергивать и поправлять мое платье, проверяя, надежно ли лямки нижнего белья скрыты под прелестными золотыми цепочками, затем отошла от меня с одобрительным кивком.
– Все в порядке. Теперь взгляните на ваши волосы, их бы нужно немного подстричь...
– Его светлости нравится, что у меня длинные волосы.
– Вы слишком мягки с ним, моя девочка, это ваша оплошность.
Собирая волосы в прическу, и закалывая их шпильками, я прониклась уверенностью, что этим вечером все пройдет как нужно. Я тщательно закрепила атласный пояс и шелковую розу – розу для Лео.
– Я надену бриллиантовое колье, которое мне подарил Лео.
– Не надевайте. Не нужно ничего отвлекающего – безделушек, блестящих штучек, бриллиантов. У вас кожа как спелый персик, мы хотим показать ее.
Я взглянула в зеркало и хихикнула – напоказ было выставлено очень много. Я надела свое обручальное кольцо, они не запретили мне надеть его. Мод позади меня открыла свою вместительную дамскую сумочку.
– А теперь я подкрашу вам лицо. Я это умею лучше, чем Марта.
– Подкрасите?
– Немного румян, краски для ресниц, пудры – ничего изощренного.
– Но не могу же я накраситься!
– Только чуть-чуть, мы не хотим перезолотить лилию. Садитесь сюда, к свету. Марта сделает вам маникюр.
У меня, кажется, не было выбора.
Когда они наконец, отпустили меня, я бросилась к зеркалу. Мод была очень искусной – краску трудно было заметить, но отличие все-таки было. Мои ресницы стали темнее, щеки – розовее, губы – ярче и полнее. Я выглядела словно Афродита с картины Лео, и улыбалась ее свободной, уверенной улыбкой.
– Ох, мисс Винтерслоу, какая вы искусница! – воскликнула я.
– Я выучилась подкрашивать лицо в те дни, когда никто еще и слышать об этом не хотел, – хмыкнула она. – Поэтому я была вынуждена стараться.
Я взглянула на ногти – они были розовыми и блестели, а пять бриллиантов Лео сверкали на моем пальце.
– Спасибо, большое вам спасибо. В дверь постучалась Клара.
– Осталось пять минут, моя леди.
– Зайди сюда, посмотри, – позвала ее Марта. Клара вошла и вдруг остановилась.
– Ох, моя леди, какая вы красавица! Уверенность теплой волной прихлынула ко мне.
– Его светлость уже внизу? – я почти выбежала из двери, но пальцы бабушки Витерс клещами впились в мое плечо.
– Назад! Снятие покрывала должно состояться в Белинге, а не здесь. Молли прислала вот это, – Мод, уже доставала из платяного шкафа длинную черную бархатную накидку. – Она пришила удобный внутренний карман для туфель, положите их сюда и наденьте ваши обычные, да возьмите запасную пару чулок, на случай, если эти порвутся в машине по пути на вечер. Клара, передай его светлости, что она выйдет, когда будет полностью готова, не раньше.
Накидка закрыла меня с головы до ног. Старушки застегнули ее и проверили, весь ли мой наряд скрыт. Мадам де Хайвер даже догадалась пришить капюшон, который я надвинула на лоб, скрыв свое лицо в тени. Я тщательно натянула перчатки и сердечно пожала руки обеим старым леди.
– Удачи вам, моя леди, мы будем переживать за вас. Напоминаем, не позволяйте ему увидеть себя, пока не приедете. А мы пойдем вниз чем-нибудь перекусить – Клара любезно пригласила нас. Идем, Мод.
Я не чуяла под собой ног, пока шла по коридору и спускалась по лестнице.
Глава пятьдесят седьмая
Старушки зря беспокоились, что Лео увидит меня, потому что он был уже снаружи. Мотор машины работал, сам Лео нетерпеливо ждал у пассажирской двери. Едва я уселась, он захлопнул дверцу, подошел к двери водителя и взобрался внутрь – мы поехали. Он даже не пожелал мне доброго вечера. Вчера я едва ли посмела бы высказаться, но сегодня, закутанная в кокон из черного бархата, с атласными крыльями, плотно прижатыми к телу, я уверенно сказала:
– Добрый вечер, Лео.
– Добрый вечер, – проворчал он в ответ, и мое сердце упало. Когда мы подъезжали к Белингу, оно давно было у меня в пятках. Кроме того, я никогда еще не бывала на званом ужине. До сих пор я так старательно сосредотачивалась на том, как вести себя, когда Лео повезет меня домой, что у меня просто не было времени подумать о том, как вести себя перед началом вечера. Теперь я нервничала и сидела в напряжении, Лео заметил это и спросил:
– Тебе... холодно?
– Нет, но я немного побаиваюсь. Я еще ни разу не была на званом ужине, – поспешно ответила я.
Он помедлил с ответом, но все-таки ответил:
– Несомненно, многие гости будут тебе знакомы. Это – публичный прием, – легким нажимом в голосе Лео дал мне понять, что пока мы будем в Белинге, он будет вести себя как муж. Я немного расслабилась.
Когда последние обороты двигателя заглохли, и машина остановилась у внушительного, украшенного колоннами подъезда, я увидела, что все окна большого особняка залиты светом. Со ступеней быстро спустился лакей, чтобы открыть дверцу машины, позади него возвышался Белинг, такой огромный и впечатляющий, что на мгновение меня охватила паника.
– Лео... – оглянулась я.
– Я подожду тебя в холле, – сказал он, не глядя на меня. С облегчением я почти взлетела по каменным ступеням. Когда я вошла, служанка, ожидавшая гостей в холле, проводила меня наверх, в спальню, служившую дамской комнатой. Я с тревогой открыла дверь, но внутри не оказалось никого, кроме Бернис, горничной леди Бартон. Она с улыбкой подошла ко мне, чтобы помочь снять накидку. Бернис отступила на шаг, и меня согрело искреннее восхищение в ее голосе:
– Моя леди, осмелюсь сказать – вы выглядите просто прекрасно!
Поблагодарив ее, я нагнулась, чтобы проверить чулки – они еще не порвались. Усевшись на стул, я аккуратно надела туфли и надежно завязала тесемки. Золушке пора было выходить на бал.
Встав, я почувствовала себя очень легко – словно бабочка, впервые расправившая, и простершая к солнцу влажные крылья. Я не переживала, что на мне нет панталонов, а юбка так коротка, что из-под золотой бахромы видны обтянутые шелком колени. Я сделала пируэт перед зеркалом, вся в розово-золотом сиянии. Легким прикосновением пригладив волосы, и поправив шелковую розу у пояса, я танцующей походкой пошла к двери.
Моя рука едва прикасалась к перилам, пока мои золотые туфельки сбегали вниз по лестнице. Скользнув по освещенному холлу, мои глаза отыскали широкую черную спину стоящего там Лео. Когда осталось несколько шагов, я ласково позвала:
– Лео!
Он стал поворачиваться, увидел меня – и вдруг замер. Я соскочила с последней ступеньки и чуть ли не бегом направилась к нему. Я улыбнулась, но он все еще молча рассматривал меня.
– Ты накрасила лицо? – сурово спросил Лео. В его голосе звучал гнев.
Моя улыбка дрогнула.
– Тебе не нравится? – нерешительно спросила я.
– Мне... Мне... – его рука поднялась к жесткому белому воротничку и потянула, словно воротничок душил его.
– Я могу умыться, если ты хочешь, – предложила я с несчастным видом.
– Нет... просто для меня это было несколько неожиданно, – глаза Лео опустились вниз, пристально осматривая мою одежду. Он выглядел пораженным.
– Тебе нравится мое новое платье?
– Оно... очень модное.
– Я ездила за ним в Лондон, – гордо сказала я.
– Хм... понятно, – Лео снова оттянул воротничок. – Нам... пожалуй, пора входить.
В этот вечер он разговаривал со мной больше, чем в прошедшие две недели. Я была очень благодарна Мод и Марте. Затем я услышала позади нас голос сэра Джорджа:
– Леонидас, леди Ворминстер...
Я повернулась, чтобы приветствовать его, а он, увидев меня, воскликнул:
– Эми, дорогая меня, как я рад вас видеть – и как потрясающе вы сегодня выглядите. Я просто обязан воспользоваться привилегиями хозяина, – положив мне руку на талию, сэр Джордж поцеловал меня в щеку, его усы защекотали мое ухо. – Вы выглядите прекрасно, восхитительно, – он повернулся к Лео, – не так ли, старина?