Дикая Мора Рейес расписывала морские ракушки и стены стихами, рылась в песке в поисках гребешков. На своей крошечной кухне она готовила самые странные блюда на свете: суп гамбо, печенье в форме ангелов, карамельный торт и красные леденцы в форме русалок с сюрпризом внутри.
Джослин прислонилась к кухонному шкафу и посмотрела на Розового Галстука.
– У моей матери шрам на груди с тех пор, когда она выступала в цирке. Она жонглировала огненными булавами. Если ты думаешь, что я шучу, то это не так.
Розовый Галстук снова рассмеялся.
– Мам, – вкрадчиво произнесла Элиза. – Не делай из неё посмешище.
– Я волнуюсь за неё, – ответила Джослин. – Её голова работает совсем не так, как раньше.
Элиза покачала головой, не проронив ни слова. «Сегодня я буду сдержанной, – подумала Элиза, аккуратно сложив салфетку на стол. – Но однажды я стану дикой. Я вплету цветы в волосы и надену длинное платье. Я начну играть на гитаре под полной луной и качаться под звук волн, омывающих берег».
– На острове я чувствую себя как дома, – заявила Элиза. – Мне нравится быть рядом с ней. Мне нравится быть там, где ты выросла, и нравится знать, откуда я происхожу.
– То, куда ты идёшь, – многозначительно заявила Джослин, – гораздо важнее того, откуда.
Розовый Галстук встал и прокашлялся.
– Нет ничего крамольного в том, что кто-то выступал в цирке. Девочке нужно знать свои корни.
Элиза кивнула, бросив на него подозрительный взгляд.
– Точно!
Джослин скрестила руки на груди.
– Ладно, я признаю, без Элизы мне будет одиноко. Мы ещё никогда не расставались на время каникул.
– Купер будет рядом, – напомнила Элиза.
– Картер, – прошептал он, подмигнув. – И да, я останусь с тобой, если ты захочешь. А ещё мы могли бы куда-нибудь поехать. Если ты захочешь.
– Отличная идея! – заявила Элиза. – Отправляйтесь в путешествие на машине. Познакомьтесь поближе!
Джослин покачала головой:
– Куда же мы поедем?
Розовый Галстук встал, обогнул стол и подошёл к ней.
– Куда душе угодно. Выбирай.
«Ой, божечки, – думала Элиза, пока её сердце колотилось всё сильнее. – Только не целуйтесь, пожалуйста, только не целуйтесь».
– В Италию? – прошептал он. – Англию? Шотландию?
Джослин коротко рассмеялась и застенчиво подняла глаза на Картера.
– Отпуск? Вместе?
– Да, – ответил он. – Вместе.
После этих слов они оба захихикали и начали шептаться, отчего Элиза сначала улыбнулась, ведь ей было очень приятно видеть маму счастливой, а затем немного огорчилась. Она будто осознала в тот момент, что вся её жизнь – сплошное сидение на подоконнике в ожидании перемен. Она всю жизнь слушала, как родители говорят о ней, о том, куда она поедет и с кем. Они умудрялись долго-долго обсуждать её, так за весь разговор и не взглянув на неё ни разу.
Отец и мачеха Элизы жили в Чаттануге со своими детьми. И конечно же, все они очень её любили. Но Элизе всегда казалось, что у них была своя жизнь, а она была в ней лишь гостем. А теперь и у мамы с Розовым Галстуком тоже начиналась своя жизнь. И мир Элизы, казалось, стал ещё меньше.
– Так я могу поехать к бабуле Море? – с надеждой в голосе спросила она. – Всем будет удобно. Папа слишком занят, чтобы я гостила у него так долго. А бабуля возражать не станет.
Прикусив нижнюю губу, Джослин задумалась. Она медленно подошла к столу – цок-цок-цок.
– Элиза, – спокойно сказала Джослин. Элиза хорошо знала этот её тон: она пользуется им, когда нужно приковать к экранам внимание тысяч зрителей во время новостей в шесть утра. Этим голосом она рассказывала об отступившем торнадо или выбивающем чечётку хомяке. Она умела сделать так, что любая из этих историй звучала как колыбельная. – Дорогая. Ты можешь поехать на остров.
Элиза взвизгнула и подпрыгнула на стуле.
– При соблюдении двух условий, – громко добавила мать. – Во-первых, когда вернёшься, ты не будешь говорить о русалках ни под каким предлогом. Я не хочу слушать сказки про русалок. Я не хочу видеть их на полях твоих рабочих тетрадей. Этих нелепых карт не будет на диване. Никаких русалок. Мне они не нравятся. Они странные.
– Хорошо, – кивнула Элиза. – Это разумно. Второе условие?
– Второе, – продолжила Джослин, – я хочу, чтобы ты отдохнула и повеселилась: каталась на велике, пила молочные коктейли, расписывала черепашьи панцири, то есть вела себя на острове как обычно. Но, вернувшись в город, ты начнёшь вести себя как взрослая. Ты меня понимаешь?