- Я тебя уволю…
- Могу хоть сейчас принести заявление…
- Ладно… Не уволю… Хочешь, зарплату подниму?
- Виталий Дмитриевич, я на ваши уловки больше не поймаюсь. Это вы сейчас весь щедрый и добродушный, а завтра заявите, что устали и ничего не помните…
- Я вспомню. Я даже запишу.
- Нет… - твердо ответила и спокойно направилась к своему столу.
- Точно уволю…
- Мне тогда в понедельник не выходить?
- А завтра ведь пятница?
- Суббота.
- Подожди, сегодня же четверг…
Я тяжело вздохнула и подошла к своему работодателю.
- Вот же календарь…
- За 2006 год?
Мужчина замер. Моргнул несколько раз и внимательно пригляделся к календарю.
- Не переживайте, я вам в понедельник новый принесу…
- Черт, я на завтра встречу назначил…
Я остановилась. Закрыла глаза и глубоко вдохнула. Фальшивая улыбка послушно растянула губы.
- Виталий Дмитриевич, дорогой, разве вы не должны были со мной согласовать время и место, прежде чем назначать кому-либо встречу?
Мужчина сглотнул, и будто бы уменьшился.
- Но это же обычная встреча…
- Да? А то, что завтра суббота вас не смущает?
- Ну, поработаем в выходной… Не впервой же…
Моей злости не было предела. Казалось будто еще чуточку и из ушей пар повалит.
- Что значит «поработаем»?
Мужчина даже слегка побледнел под моим гневным взглядом. Но, прошла минута, и он вспомнил, что является начальником, и гордо выпрямился, выпятив грудь и задрав подбородок.
- А кто, по-твоему, будет готовить нам кофе, и приносить мне бумаги.
В повисшей после его слов тишине отчетливо прозвучал скрип зубов. Моих зубов. Мне на мгновение показалось, что стекло в окнах задрожало. Но только показалось. Медленно выдохнув, я опять нацепила на лицо улыбку, самую вежливую из своего арсенала, и пошла к своему столу. Уже через мгновение на стол начальства легла маленькая беленькая книжечка, а рядом с ней папка с оставшимися на моем столе бумагами по делу Терентьевой.
- Это что? – растерялся мужчина, вертя в руках ту самую книжечку.
- Инструкция по использованию кофеварки… - просветила я его, забрасывая на плечо сумочку.
- Я не понял…
- У меня выходной. И рабочий день, между прочим, уже закончился…
- Но у меня завтра важная встреча… - растерянно проговорил мужчина.
- Флаг вам в руки.
Мужчина моргнул несколько раз, но я не стала дожидаться его реакции. Догнал он меня уже на лестничной клетке. Схватил за запястье и больно дернул, заставив смотреть на себя.
- Ты работаешь на меня…
- Это не отменяет трудового законодательства… Вы же адвокат, не мне вам объяснять.
- Уволю…
Я тяжело вздохнула и заглянула в лицо мужчине. Наверное, усталость и злость все же отобразились на моем лице, ибо он разомкнул свои пальцы и отпустил.
- Делайте что хотите… - холодно ответила и продолжила спуск.
- Почему ты не боишься увольнения?
- Потому, наверно, что не дорожу работой… - спокойно ответила.
Мужчина продолжал спускаться рядом со мной и лишь бессильно бесился, не в силах найти на меня управу.
- И чего же ты тогда боишься?
Я не ответила, но в памяти мгновенно всплыли яркие, будто это было только вчера, воспоминания. Маленькая кухня с разбросанной повсюду посудой. Пьяный отчим, в очередной раз, избивающий беззащитного ребенка, и ножка стола, за которую я тогда держалась, чтобы окончательно не забиться в угол. Я тогда уже даже не плакала… Не видела в этом смысла. Просто пыталась не умереть. В тот ужасный вечер я видела его в последний раз. К матери даже не заходила. Она пьяным мешком валялась на полу и совсем ни на что не реагировала. Порой мне кажется, что она тогда и умерла… Но подтверждения своим словам я скорее всего не найду. Боюсь, даже встретив ее на улице, я ее сейчас не узнаю…
Забавно то, что мне не было страшно, когда меня бил отчим, и не было страшно тогда убегать в неизвестность. Я не боялась проводников в поездах, которые раз за разом пытались меня поймать, чтобы передать полиции. Я и детдома не боялась. Страх пришел значительно позже. Забавно и то, что я так и не познала бы его, не попади я тогда в приемную семью. Окруженная любовью и поддержкой я впервые опустила все свои щиты. И впервые испытала чувство чуждое мне с рождение. Страх липкими щупальцами пробрался под кожу, вызывая почти панику. Но он так и не смог удержать меня подле семьи.
Чего я боюсь? Ответ до смешного прост. Я боюсь одиночества. Не того, когда питаешься уединиться, чтобы было место подумать над чем-то или разобраться в себе. А того, когда, находясь в толпе, чувствуешь себя невидимкой. Когда говоришь, но тебя не слышат. Когда в компании ты настолько незаметен, что на тебя могут по неосторожности сесть, просто забыв, что ты здесь.