- Гангстер, - говорит Мартин.
- Возможно.
- Что же делать?
- Ждать.
Мартин взбирается на верхнюю койку и ни о чем уже больше не спрашивает. Ему, как и мне, есть над чем подумать. Я мысленно перебираю в памяти все случившееся за день. Самое существенное - появление Мердока и то, что последует. Встреча со Стилом. Его рассказ заполнял белые пятна в картине неузнаваемо изменившегося Города-государства. Свои традиции, свое житье-бытье, свои моды, свой путь к знаниям. Пятьдесят лет назад ни истории, ни географии не было - сейчас к истории обращаются не только школьники, но и политики, и географию дописывают местные Магелланы. Конечно, кое-что и не дотянули. Алгебру в школах изучают, а до квантовой механики, наверно, не доросли. И в экономике, должно быть, то же самое. Как в конце девятнадцатого. Соображай, Анохин, раздумывай. Промышленности здешней ты еще не знаешь, но она есть, если газопровод построили. И миллионеры уже есть; значит, кончился период первоначального накопления. Вышли на сцену, как у нас говорят в учебниках, помещики и капиталисты. Ну а рабочий класс? Коммунистов, судя по рассказу Стила, в стране пока нет, но не может же его партия, столь разношерстная, сохранять во всем трогательное единомыслие. Должны же быть у популистов свои "левые", способные правильно оценить производственные отношения в стране. Вот их-то и надо найти...
Тут я снова возвращаюсь к визиту Мердока. Зачем ему наша близость к сенатору - понятно: агентурная информация о сенатской возне. Вероятно, кое-какая информация у него уже имеется. Но вдруг нам удастся копнуть поглубже? С тигриной хваткой человек, что и говорить. Знает, что, если на выборах опять победят популисты, никаких надежд на легализацию партии у него не останется. А вдруг будут? Неоднородна ведь партия Стила, есть в ней многие, которым, наверное, симпатичен Мердок. Не на них ли он рассчитывает? Да и на Стила с нашей помощью поднажать можно. Вот этой тактике мы должны противопоставить свою. Если уж помогать, то не Мердоку и не Стилу, быть может, а кому - мы это еще увидим.
Ждем, когда стрелять начнут. А выстрелов так и не слышно. Только шаги по коридору, частые тяжелые шаги. Потом тишина. Пароход почему-то замедляет ход, и я вижу в предрассветной полутьме за окном каюты, как приближается черная стена леса на берегу. Значит, подходим к причалу. Но где?
- Что происходит? - спрашивает, спустив ноги с верхней койки, Мартин.
- Кажется, останавливаемся.
Пароход действительно причаливает к пристани - летит мимо окна черная змея швартового каната, и "Гекльберри Финн" замирает, покачиваясь у самого берега.
Вот тут-то и раздаются первые выстрелы. Несколько сразу, потом один за другим, как будто кто-то рядом открывает десятки бутылок шампанского. Перестрелка, как я и думал, доносится с кормовой палубы.
Кто-то осторожно стучит в дверь каюты.
- Войдите.
Входит Мердок в сером пальто-крылатке.
- Ну вот и все, джентльмены, - говорит он.
- А что случилось?
- Какие-то пьяницы затеяли перестрелку на палубе. Их усмирили.
- Вы же знали об этом.
- Предполагал, - пожимает плечами Мердок.
- А где мы сейчас?
- На полпути от Вудвилля. На лесной пристани.
- Но ее нет в маршруте парохода.
- Должно быть, недавно построили.
- Специально, чтобы выгрузить серебро? - Я не могу скрыть, пожалуй, опасной иронии.
Мердок по-прежнему невозмутим.
- Вы догадливы, мсье Ано. Только не всегда следует показывать это другим. - Он приоткрывает дверь, чтобы уйти, и добавляет: - К сожалению, должен вас огорчить, джентльмены. Пароход не пойдет в Вудвилль.
- А куда?
- Вероятно, обратно.
- Но у парохода свой маршрут.
- Он изменен.
- И капитан согласился?
- Его убедили.
- Понятно, - говорю я. - Некто заинтересованный старается выиграть время. Вы, конечно, сходите здесь?
- Увы, я вынужден, как и все пассажиры, отплыть обратно. Приходится подчиниться необходимости.
- У сенатора другие намерения, - дерзко вмешивается Мартин.
- Это учтено. Поместье сенатора поблизости, вверх по Реке. Ему предоставят лодку и гребцов, чтобы он смог добраться туда.
- Зачем гребцов? - протестует Мартин. - Мы с Ано охотно сядем на весла.
Я, видимо, недооценивал Мартина: он сообразительнее. И Мердока его предложение явно устраивает.
- Превосходно, - соглашается он, - я поговорю с капитаном.
Так мы оказываемся на борту лодки, достаточно вместительной и ходкой, чтобы преодолеть неторопливое течение реки, которую здесь по-прежнему называют Рекой, без имени. Она памятна нам еще с прошлого посещения.
Сенатор Стил с племянницей Минни, укутанные в одеяла, сидят на корме, не понимая, что случилось. Я не рискнул рассказать им о визите Мердока и о государственном серебре, выгруженном на этой пристани. Очевидно, операция была давно задумана и подготовлена, капитана купили, а пароход вернули в Сильвервилль, чтобы выиграть время, как я и сказал Мердоку. Любопытно, что лодку спускали на воду не матросы, а молчаливые парни в темных коротких куртках и широкополых шляпах.
- Погляди внимательно, - шепнул мне Мартин.
- На что?
- На повязки.
- Какие повязки?
- На рукавах.
Действительно, у каждого из этих людей на рукаве блестела повязка из позументной тесьмы не то золотого, не то серебряного цвета. "Знак принадлежности к партии реставраторов", - сообразил я. В причастности Мердока к экспроприации можно было не сомневаться. Охранников подавили, матросов загнали в кубрик, выскочивших пассажиров - в каюты, а серебро, вероятно, уже начали грузить в обоз, поджидающий на лесной дороге у пристани. Хорошо, что Стил так ни о чем и не догадался, иначе не избежать бы ему стычки с Мердоком. Не вызвал у него подозрений и растерянный шепоток капитана, уверявшего в необходимости вернуть пароход в Сельвервилль, поэтому он сравнительно легко принял наше с Мартином предложение добраться до его поместья на лодке.