Кицунэ подняла треугольную голову и сонно моргнула. Ее розовый шершавый язык мелькнул меж белоснежных зубов, когда она широко зевнула. Сквозь прорехи облаков проник холодный свет звезд, отразившийся в янтарных лисьих глазах. Ей не было дела до трудностей людишек, она просто шла за Сасаки, и это все, что ее интересовало. Хизаши понимал ее мысли, но разделить их уже не мог. Грань была преодолена – когда, он и не заметил. Просто начал ощущать себя не змеем в теле человека, а человеком со змеем внутри. И так хотелось обсудить это с Кентой, по-настоящему, открыто, как с другом, дороже которого нет на всем белом свете. Одиночество – это и впрямь больно.
С таким желанием Хизаши и заснул, пристроившись в опасной близости от затухающего костра.
Еще перед рассветом они почувствовали далекий отголосок дыма.
Хизаши проснулся мгновенно, Сасаки не было, а Учида собирал вещи. Холод раннего утра делал воздух прозрачным и звенящим, пепел в кострище давно остыл, как и руки Хизаши, которые он пытался согреть дыханием, зябко потирая друг о друга.
– Где Сасаки?
– Повел свою кицунэ проверить, откуда запах.
Но, судя по напряженной челюсти и чересчур резким движениям, Учида уже догадывался, какие новости принесет Арата. Догадывался и Хизаши, ведь его обоняние острее, и он вполне способен отличить запах горящего леса от пожара в человеческом жилище. Хорошо это или нет, но ночевка под открытым небом могла по чистой случайности спасти им жизни.
Хизаши не стал мешать Учиде сворачивать лагерь, тревожно вглядываясь в ту сторону, откуда доносился страшный запах.
– Похоже, мы не дошли до выхода из леса всего ничего, – сказал он.
– Значит, такова судьба, – уверенно произнес Учида. – Я не знаю, какие мысли бродят в твоей голове после встречи с итако, но мне не нравится, что они могут помешать тебе, когда мы догоним Кенту.
– Помешать сделать что? – прямо спросил Хизаши.
– Остановить его, если потребуется.
Хизаши удивленно вскинулся.
– Ты же не думаешь, что я снова стану сражаться с Кентой?!
– А ты уверен, что он послушает хоть кого-то из нас? Даже тебя?
Жестокие слова камнем упали в чистом лесном воздухе, рождая рябь. Или это просто потемнело в глазах у Хизаши.
– Разговоры не помогут, – уже немного мягче, насколько он вообще умел, добавил Учида. – Не обманывайся. Чтобы спасти Кенту, нужна сила и решительность. И не думал, что когда-то смирюсь с этим, но нам понадобится именно твоя сила и твоя решительность, Мацумото.
– Почему?
Учида не ответил, поднял взгляд, а следом и Хизаши почуял приближение Сасаки и его лисы. Юноша вышел из-за деревьев, смурной и бледный, с собой он принес едкий запах, который ни с чем не спутаешь, если хоть раз сталкивался с ним.
Хизаши сталкивался.
– Я не стал подходить ближе, но тут совсем рядом деревня, – сказал Сасаки и потер кончик носа. – Если честно… У меня дурное предчувствие.
– Идем и проверим, – решил Учида.
Они двинулись без лишних разговоров, и каждый в глубине души знал, что придет не в деревню, а на кладбище. Хизаши гнал от себя тревогу, цепляясь за то, что не так уж давно презирал, – за надежду. И больше не страдал от холода, хоть утро и выдалось едва ли не по-зимнему свежим, и не жаловался на боль в ногах. Тропы не было, но кицунэ уверенно вела их между деревьями, то появляясь, то растворяясь в воздухе мерцающей дымкой. Наконец показался просвет, и еще с опушки стало понятно, что им не встретятся живые – над раскинувшейся под невысоким холмом деревней стелился сизый дымок вчерашнего пожара. На этот раз первым сдвинулся с места Хизаши, он чуть ли не бегом спустился с пригорка и оказался возле темного остова дома, покрытого сажей. Сгорело почти все, начиная с крыши. Он провел пальцем по слою жирного пепла и сразу ощутил темную энергию. Она смешивалась с дымом и запахом горелой плоти и крови, впитавшейся за ночь в землю.
– Разойдемся, – скомандовал Учида, Арата с лисой подчинились, а Хизаши упрямо встретил тяжелый взгляд фусинца.
– Его здесь нет, – сказал Хизаши. – Я бы почувствовал.
– Не сомневаюсь, – без тени насмешки ответил Юдай. – Меня больше волнует вопрос, был ли он здесь.
Хизаши сглотнул, не в силах ни согласиться, ни отрицать, однако Юдай не стал ждать и отправился на обход. В черном, высокий и статный, с прямой спиной и с нагинатой в сильной руке, он удалялся четким шагом, будто такое – весь этот ужас – было для него привычным делом. Так почему же Хизаши вдруг ослабел? Он прожил два века, и смерть пары-тройки десятков человек не должна его трогать.