– Доброе утро!
Я пошла было в сторону ректора, но вдруг замерла. В креслах напротив него сидели трое мужчин, которые два дня нас преследовали, а вчера были на лекции. Я особенно хорошо помнила лицо курившего мужчины и его насмешливую улыбку.
Вдруг у меня зазвенело в ушах. Что им было здесь нужно? Что за дела у них были с ректором? Значит, я не ошиблась, они действительно за нами следили, и с профессором все было не так просто, а может быть, существовала и опасность.
Ректор удивился моей реакции.
– Что с вами, Майя-ханым? Вы побледнели. Присаживайтесь, бояться нечего, – он указал на пустое кресло.
Все еще потрясенная, я боязливо присела. Все трое были в галстуках. Один носил серый костюм, двое других – темно-синие. У того, чье лицо я хорошо запомнила, были тонкие усики. Он был худой, сидел нога на ногу. Почему-то именно он привлекал мое внимание. На смуглом лице было такое выражение, будто он в любой момент готов разозлиться. Двое других на его фоне выглядели блекло. Один был лысый. Усатому и его соседу было примерно за сорок, решила я. Третий был помоложе.
– Эти господа из службы разведки, у них к вам есть дело, – нарушил тишину ректор.
Я не смогла ничего ответить, лишь кивнула в знак согласия с улыбкой, скорее напоминавшей гримасу.
Ректор встал, а следом за ним и мужчины, и, разумеется, я.
– Мне нужно присутствовать на заседании академической комиссии, – сказал ректор. – Вы оставайтесь здесь и спокойно беседуйте.
Он вышел, закрыв за собой дверь, и я осталась наедине с тремя мужчинами. После короткой паузы усатый сказал:
– Как вы поживаете, Майя-ханым?
– Хорошо, – ответила я на этот бессмысленный вопрос, но голос прозвучал так тихо, что я повторила еще раз, будто поправляя себя:
– Хорошо.
– Как уже сказал господин ректор, мы из службы разведки.
– Слушаю вас.
– Мы вас побеспокоили, потому что нам нужна ваша помощь в одном важном деле.
– Моя?
– Да, ваша.
– Хорошо?
Усатый помолчал, закурил сигарету и глубоко вдохнул. Он вел себя довольно расслабленно.
– Вы патриотка Турецкой Республики, не так ли, Майя-ханым?
– Не поняла.
– Что здесь непонятного? Я спрашиваю, готовы ли вы послужить вашей родине.
– Как послужить?
– Вы сперва ответьте на вопрос, вы патриотка или нет?
– Почему вы спрашиваете?
Я немного освоилась, начала отвечать свободнее и заметила, что мужчина сердится. Он вскочил на ноги.
– Вопросы задаю я. Отвечайте, пожалуйста!
– Я не понимаю, почему вы задаете вопросы о моем патриотизме.
Он помолчал, взглянул на товарищей, затем вновь сел и потушил сигарету о пепельницу.
– Почему вас так беспокоит этот вопрос?
– Потому что нельзя спрашивать о таком. Разве есть способ измерить, кто больший патриот? Почему некоторые утверждают, что любят родину больше других, и пытаются заработать себе очки?
Он оперся подбородком на ладонь, немного наклонился вперед и задумался. Потом резко выпрямился.
– Тогда спрошу иначе, – сказал он угрожающим тоном. – Вам нравится ваша работа в университете?
Но и я ответила, не меняя тона:
– Да.
– Вы работаете в таком важном учреждении, как Стамбульский университет, вы приближены к ректору. Но подходит ли ваше прошлое для такой работы?
– По-моему, подходит. Я окончила этот университет, работала…
– Нет, я не об этом. Расскажите нам о прошлом вашей семьи. Например, о вашей бабушке. Как ее звали? Семахат-ханым?
Тогда я поняла, куда он клонит.
– Хотите сказать, я не турецкая гражданка?
Он улыбнулся самоуверенно и снисходительно.
– Нет-нет, я не хочу такого сказать. Просто спрашиваю. Ваше начальство знает правду?
Я не ответила. Он подождал и повторил вопрос:
– Знает?
– Нет, не знает, – сказала я тихо.
– Вы планируете им рассказать о вашем секрете?
– Нет.
– Простите, не разобрал. Вы говорите себе под нос.
– Нет.
– Вот поэтому и спрашиваю. Готовы ли вы послужить родине?
– Но какая от меня может быть польза?
– Это мы будем решать.
Было очевидно, что он считает себя хозяином страны и всех в ней живущих.
– Ладно, что мне нужно делать?
Тут заговорил самый молодой, в сером костюме.
– Позавчера вы встречали немецкого профессора.
– Он американец. Американец немецкого происхождения.
– Мы знаем, не беспокойтесь, мы все знаем. Профессор Вагнер пробудет в Стамбуле четыре дня, и все это время его будете сопровождать вы, верно?
– Да, ректорат поручил это мне.
– Ваша задача – сообщать нам о всех действиях и разговорах Вагнера.
Я догадывалась, что все дело в этом, но все равно удивилась.