— Ну и жаркий денек предстоит нам сегодня, — мимоходом пожаловался Ивоуну знакомый гид.
Они двигались навстречу друг другу. Тот уже закончил осмотр верхней галереи и пробирался к центральному алтарю.
Впервые Ивоун не задержался возле своего любимого витража «Обращение неверных». Назвал туристам только предполагаемую иену. Ему не терпелось взглянуть на город с высоты.
Все улицы и проулки, прилегающие к храму, запрудили автомобили. Никто не обращал внимания на светофоры. Беспрерывно сигналили клаксоны. Автомобилисты, каждый на свой страх н риск, пытались вырваться из затора. Чудаки, они еще на что-то надеялись.
Впервые за тридцать лет безупречной службы, Ивоун ушел с работы, никого не предупредив. Он один знал, что произойдет.
Передачу из Пираны вела туристская компания. Ивоун расположился в кресле перед включенным телевизором. Самое поразительное, что даже теперь никто еще не догадывался о близости и неизбежности катастрофы. Операторы снимали город, запруженный машинами, заваленный снегом. Крупным планом давали отдельных пешеходов, бросивших автомобили, отважно бредущих через сугробы. Там и сям автомобили повылезали на трот ары.
Мысленно Ивоун представил себе загородные трассы. По ним безудержно мчатся все новые и новые потоки автомобилей. Вырваться из города удается одиночкам. Предотвратить катастрофу стало невозможно.
…Все происходило так, как предвидел Ивоун. Автомобили запрудили улицы и переулки, повалили ограды скверов, заполнили площади вокруг памятников и фонтанов, влезли на паперти храмов, начали давить и корежить друг друга. Даже древнейший из храмов, тот самый, где служил Ивоун, не составил исключения. На телевизионном экране показали знакомую паперть. Автомобили, взгромоздясь один на другой, подперли все двери. Собственно, это были уже не автомобили, а лом. Владельцы давно бросили их на произвол судьбы. По-видимому, в храме осталось много народу. Некоторое время они изнутри штурмовали дверь, пытаясь вырваться из заточения. Видно было, как массивный створ ходил ходуном. Потом натиск затих. Должно быть, кто-то из служителей подсказал пленникам, что можно воспользоваться запасными выходами, пока их еще не забаррикадировало.
Лишь теперь власти распорядились перекрыть дороги, ведущие в старый город. Но было поздно. Улицы и площади Пираны уже превратились в автомобильное кладбище.
По телевидению выступил премьер, призвал к спокойствию, выдержке, обещал, что через день — два улицы расчистят и город возвратится к нормальной жизни. Премьер улыбался, шутил.
На лицах многих из тех, кто застрял в Пиране, Ивоун замечал точно такие же идиотски бодрые оскалы, как и у премьера. Черт бы побрал этот дурацкий оптимизм. Он-то и привел Пи рапу к гибели. Хваленые на весь мир оптимистические улыбки коренные жители Пираны начинали отрабатывать еще в школе. И улыбались по инерции до самой могилы.
Ивоун выключил телевизор. Видеть это резвое стадо болванов, сверкающих ослепительными протезами, он не мог. Целую неделю он провел взаперти. Провизией на этот случай он запасся. Ивоун предвидел, что к ресторанам и кафе невозможно будет подступиться. К тому же цены мгновенно вздулись. А вскоре запасы продовольствия в городе иссякли. Подвоза не было.
Началось массовое бегство. Толпы беженцев двигались поверх искореженных автомобилей, с трудом и риском одолевая завалы пластмассового и железного лома. Туристские компания по-прежнему зазывали людей посетить Пирану, обещали небывалое зрелище. Снег вскоре растаял, мутные потоки поглотила канализация. Воздух над городом очистился: мертвые автомобили уже не добавляли в него копоти. Там и сям вспыхнули пожары. К счастью, обошлось без жертв. Очаги огня залили пеной со специальных вертолетов.
Еще через несколько дней город опустел.
Хотя Ивоун жил всего в двух кварталах от собора, на дорогу он потратил почти весь день.
Церковная ограда являла кошмарное зрелище. В нее забрасывало и заталкивало уже неуправляемые автомобили, покинутые владельцами. Занесло даже один экскурсионный автобус. Он лежал на боку. Между его колесами застряла малютка «Лайда» — они точно обнялись в предсмертной судороге. Поверх автобуса взгромоздилось еще несколько легковых автомобилей. Знаменитая статуя мальчика-язычника обращенного в веру, украшающая фонтан, чудом уцелела. Сейчас в окружении разбитых автомобилей заметней было изумление в чертах детского лица. Теперь-то ему и впрямь было чему изумиться.