Согласно другому семейному преданию Дягилевы попали в опалу во время царствования Алексея Михайловича и были перемещены на восток, в осваиваемые тогда земли Урала и Западной Сибири. Это уже ближе к реальности и не противоречит современным исследованиям, но при условии лишения «боярских детей» Дягилевых всех привилегий. Понятно, что им пришлось начинать с нуля.
Поэтому наиболее точно определил «генетический код» Сергея Дягилева живописец Михаил Нестеров, который заметил: «Недаром в его жилах текла мужицкая кровь даровитого самородка-пермяка и весь яркий талант его был русский талант…»
Существует ещё одна легенда, весьма туманного происхождения, но с одной пикантной подробностью — «о незаконной связи»: Дягилевы якобы состояли в родстве с самим Петром Великим. Предполагая, что эту семейную легенду Сергей Дягилев выдумал сам, Александр Бенуа утверждал, «что в нём было что-то от Петра — это всё же несомненно».
Весной 1883 года отец Серёжи наконец-то получил место уездного воинского начальника и командира Пермского батальона. Именно об этом мечтал в последние годы жизни покойный Павел Дмитриевич, великодушно взявший на себя все огромные петербургские долги сына, при этом не лишая его части наследства. За десять лет службы полковника П. П. Дягилева в Перми войсковое подразделение, которым он командовал, будет дважды переименовываться и в 1891 году станет называться Ирбитским резервным батальоном.
Место в Перми досталось ему в результате сложного обмена с бывшим до него командиром местного батальона, пожелавшим служить в южном университетском городе. Получив в конце 1882 года назначение в город Изюм Харьковской губернии, Павел Павлович перевёлся в Харьков, где был университет, и затем сразу же поменялся на Пермь.
Этот обмен состоялся накануне его 35-летия, которое с размахом отмечалось 30 мая в кругу родственников, друзей и музыкантов, организовавших большое театрализованное представление в пермском доме Дягилевых. Среди гостей и участников концерта была Александра Панаева, которая и в дальнейшем будет часто приезжать в полюбившееся ей Прикамье.
Поздравляя отца с днём рождения, Серёжа писал из Бикбарды: «Проводили его очень весело, потому что ты получил место в Перми, живёшь с нами и не уезжаешь от нас, как это тебе приходилось делать, когда служил в Изюме. <…> Когда ты дома, то мама весёлая, а если мама весёлая, то и дети весёлые и вообще все так рады…»
Глава шестая
ГИМНАЗИЧЕСКИЕ ГОДЫ
ПЕРМСКИЕ «АФИНЫ»
На юбилей супруга Елена Валерьяновна с сестрой вернулась в Пермь из Бикбарды, куда отвезла детей на летний отдых. Вскоре она тоже получила письмо от пасынка: «На другой день после твоего отъезда у нас был театр «Спящая красавица», я был принцем, который целовал руку красавицы, и она просыпалась. Этот театр предоставил удовольствие большое. <…> За завтраком после жаркого <…> все пили за здоровье именинников, потом за здоровье бабушки, а потом, как ты думаешь[?], — за здоровье молодого хозяина. <…> Лина [Валентин] целует тебе ручку с браслетом и целует также всю тётю Татусю [Александру Панаеву]. Он велел ей сказать, что он каждый день принимает лекарство». Изложив целую дюжину милых подробностей, «молодой хозяин» подписал это письмо всеми своими домашними прозвищами: «Твой Сергун, черноглазый пятачок, сын твоего сердца, 11-тилетняя дылда, твой дружок Серёжа».
Он успешно сдал вступительные экзамены и был зачислен сразу во второй класс Пермской классической мужской гимназии имени Александра I, старейшее учебное заведение города, которое готовилось отметить осенью того же года своё 75-летие. Поступление Серёжи в гимназию по времени совпало с торжественной коронацией Александра III в Москве, и в Перми это событие отмечалось «тоже пышно», в течение трёх дней.
По свидетельству пермского историка и летописца А. А. Дмитриева, город, украшенный флагами, был необычайно оживлён. «Вечером повсюду загорались бесчисленные плошки», но более всего сверкала главная Сибирская улица. На зданиях Думы, дома губернатора, Губернского земства, Благородного собрания и других «были вывешены вензеля, особенно красиво освещавшиеся во время иллюминаций. Громадный щит, весь залитый огнём, украшал Сибирскую заставу», находившуюся недалеко от дома Дягилевых. В день коронования, 15 мая, в 9 часов вечера «перед вензелем Их Величеств» у здания мужской гимназии в сопровождении военного оркестра пел большой сводный хор учащейся молодёжи, исполнивший «народный гимн и «Славься», покрытое дружным «ура». То же самое повторилось ещё у нескольких зданий, украшенных императорскими вензелями, и «всюду учащихся сопровождала громадная толпа народа, заодно с ними певшая гимн».
Май для Дягилевых был по-настоящему праздничным месяцем. Приподнятому настроению способствовали и семейные торжества, и хорошие новости, и приятные хлопоты по случаю приезда гостей. На всё лето к ним приехали кроме уже названной Александры Панаевой сёстры Павла Павловича — Юлия Паренсова и Наталья, год назад вышедшая замуж за юриста Николая Кубитовича (вторым браком) — со своими детьми. Находясь в большом весёлом коллективе, преимущественно женском и детском, Серёжа с волнением ожидал перемен в своей жизни, мысленно готовился к ним, думал о Перми и с нетерпением писал из Бикбарды: «Мамочка, пойду я в гимназию в понедельник или во вторник? И ещё, буду ли я здесь брать урок Кабеллы или совсем не буду?»
Эдуардо Кабелла — 27-летний итальянец, уроженец Генуи и выпускник Миланской консерватории, появился в Перми со своим оркестром в театральный сезон 1882/83 года. Приехав с итальянским оркестром из Риги, где он несколько лет работал театральным капельмейстером, Кабелла получил ангажемент в Перми — в Городском театре. Этот талантливый пианист и дирижёр нередко баловал пермскую публику фортепианной, симфонической и вокальной музыкой, а также «оперетками» собственного сочинения.
Сразу же завоевав расположение пермяков, Кабелла завязал знакомство с Дягилевыми и стал деятельным участником музыкального кружка. Кроме того, он давал частные уроки музыки и пения. «Успехи его пермских учеников заслуживают всякой похвалы», — отмечала в 1884 году местная пресса. Среди учеников Кабеллы был юный Александр Альтшуллер, имевший чудный голос — бас-баритон. Через два-три года он будет посещать занятия Пермского музыкального кружка, участвовать в концертах и петь под аккомпанемент Сергея Дягилева, а в 1888 году при материальной поддержке членов кружка уедет учиться в Москву и в дальнейшем станет известным артистом оперы, режиссёром и педагогом.
В Перми Кабелла прожил девять лет и получил «уважительное» имя на русский лад — Эдуард Стефанович. Здесь же он похоронил своего отца, очевидно, тоже музыканта итальянского оркестра. В 1886 году Кабелла открыл на свои средства первую в городе «небывало хорошо организованную» музыкальную школу, каких в России тогда почти не было. В ней он преподавал игру на клавишных и струнных инструментах, пение, теорию музыки и в ряде случаев даже композицию, как, например, ученику Дягилеву. Занятия с Сергеем проходили, скорее всего, не в школе, а в доме Дягилевых на Сибирской улице. Школа Кабеллы просуществовала пять лет, до его отъезда из Перми в 1891 году. В заметке по поводу прощального концерта итальянского маэстро корреспондент «Пермских губернских ведомостей» назвал его «видным деятелем в музыкальном деле в Перми», и в частности отметил, что «Эдуард Стефанович всегда был отзывчив на все концерты и спектакли, которые давались с благотворительной целью». В том же году Кабелла отбыл на родину[16].
Его следы вновь обнаружатся в России в 1904 году — в летние сезоны в течение трёх лет он будет дирижировать оркестром Павловского вокзала и, кроме того, в 1905 году получит должность второго капельмейстера Мариинского театра. Сведений о том, что Э. Кабелла общался со своим пермским учеником Сергеем Дягилевым в Петербурге, не сохранилось. Но известен другой петербургский факт: в 1906–1908 годах выпускными спектаклями Театрального училища на сцене Мариинского театра, которые ставил первый дягилевский хореограф М. Фокин и в которых участвовали будущие звёзды труппы «Русские балеты» Лидия Лопухова, Вацлав Нижинский и Любовь Чернышёва, дирижировал Э. Кабелла.
16
Итальянские источники сообщают, что в 1894 году он вместе с другими артистами выступал в концерте, организованном литературно-научным обществом им. Колумба в Генуе, и в те же 1890-е годы опубликовал несколько своих фортепианных сочинений в нотных издательствах Генуи и Милана.