28 апреля 1927 года состоялось официальное бракосочетание Анны Алексеевны Крыловой и Петра Леонидовича Капицы. На следующий день, в пятницу, по настоянию матери невесты, состоялось венчание.
«При регистрации нашего брака в советском консульстве произошла чудная история. Нас приняла там строгая дама, которая, как было видно сразу, абсолютно не понимала шуток. А Петр Леонидович всегда шутил и если видел, что у человека отсутствует чувство юмора, тут-то его особенно и разбирало. Строгая дама нас записала, а Петр Леонидович ей и говорит таким веселым тоном: «Ну, теперь вы нас три раза вокруг стола обведете?» (Он имел в виду — по аналогии с церковным венчанием.) Дама безумно обиделась, рассердилась и сказала сурово: «Ничего подобного. Но я должна сказать несколько слов вашей жене». И, обращаясь ко мне, добавила: «Если ваш муж будет принуждать вас к проституции, приходите к нам жаловаться». Даже Петр Леонидович был озадачен. Зато мы запомнили такое благословение на всю жизнь.
Решив, что надо устроить что-то вроде медового месяца, мы поехали в Довиль — очень модный и симпатичный курорт на Ла-Манше. Но не прошло и нескольких дней, как П. Л. сказал мне: «Знаешь, мне очень хочется ехать в Кембридж, работать. Поедем». И мы поехали.
Довольно скоро я поняла, что первое и основное у него — работа. Так что мне нужно было с самого начала решить, что его работа — это самое главное. А все остальное к ней прилагается. И не надо мне по этому поводу делать ему никаких скандалов, хотя можно иногда сердиться», — вспоминала Анна Алексеевна.
После замужества она полностью оставила свои собственные интересы и отдала себя служению мужу, хорошо понимая, что, по крайней мере для нее, научная работа или служение искусству несовместимы с положением жены Капицы.
Позднее, когда Анна Алексеевна с детьми оставалась одна в Кембридже, она состояла в активной переписке и с Эрнестом Резерфордом, и с Полем Дираком, и с Нильсом Бором, получив от великих ученых десятки писем.
Заметим, что с Полем Дираком, одним из величайших физиков XX века, создателем квантовой механики, нобелевским лауреатом, большим любителем путешествий и человеком очень непосредственным в жизни, Петра Леонидовича, как и Анну Алексеевну, связывала крепкая дружба.
«Его главная черта — честность. Он никогда не отрекался от своего мнения о человеке. Как хорошо он относился к Петру Леонидовичу! Бывал множество раз, когда П. Л. был здесь один или когда он строил лабораторию. На Поля можно было во всем самом секретном положиться. Благородство его характера, удивительный такт. Незыблемость его дружеских отношений. Его теплая, верная дружба с Игорем Евгеньевичем Таммом. Его желание видеть и познавать все новое. Восхождение на вершины Кавказа с Иг. Ев. (в 1936 году он участвовал в восхождении на Эльбрус. — А. М., Н. Б.). Вероятно, любовь к риску, при большой скромности и даже некоторой застенчивости. Как он готов прийти на помощь, неназойливо, с любовью искренней. Он любил шутку, но незаметную, смешную и озорную. Когда мы были с ним в Крыму, то за обедом он мог с самым серьезным видом щелчком отправить осу на другой конец стола. С самым серьезным видом, без улыбки на лице, — вспоминала о нем Анна Алексеевна. — Он никогда не пил вина и всегда переворачивал рюмку вверх дном. Если суп был горячий, то он наливал в тарелку холодную воду. Его никогда не смущало, но очень интересовало любое общество. Он был, как всякий ученый, очень любознателен. Когда он жил с нами на даче в Жуковке, то мне стоило большого труда упросить его не лазать через заборы правительственных дач! Однажды, гуляя в лесу, как всегда небрежно одетый, он лег отдохнуть под деревом. Очевидно, все же недалеко от «зеленого забора». К нему подошли охранники и когда поняли, что он иностранец, то увели его с собой в милицию, до опознавания личности. В милиции он очень интересовался всем вокруг, ходил всюду, заглядывая, на удивление милиции, в разные их помещения. Говорили они на ломаном немецком языке, и поэтому, когда Поль спросил: Ist das GPU? (Это ГПУ?), они решили, что он спрашивает: Welch Uhr? (Который час?)
Все же они договорились, что он живет с нами на даче в Жуковке. Привезли и долго извинялись, но Дирак был очень доволен приключением».
Дирак бывал в СССР не менее двенадцати раз, восемь раз только в довоенное время.
Петр Леонидович сделал важный вклад не только в физику, но, косвенно, и в историю русской живописи. В 1921 году они вместе с Николаем Семеновым, в сопровождении родственника Семенова, архитектора П. И. Сидорова, бесстрашно явились на квартиру великого русского художника Бориса Михайловича Кустодиева и, без обиняков, предложили тому написать их портрет: «Мы пока не знамениты, но станем такими!» Кустодиев, которому было в ту пору лишь 43 года, сраженный непосредственностью, молодым задором и обаянием посетителей, сразу согласился и за несколько сеансов создал свой великолепный портрет П. Л. Капицы и Н. Н. Семенова — одно из величайших произведений русского портретного искусства первой половины XX века. Портрет этот, мало того что запечатлел молодыми сразу двух будущих академиков — лауреатов Нобелевской премии, но навсегда остался среди блестящих поздних русских портретов художника, наряду с такими его известными работами, как «Русская Венера», «Портрет Ф. И. Шаляпина», «Портрет Е. И. Грековой», «Портрет П. Н. Сакулина», «Девушка с чашкой»… Портрет этот нравился и самому художнику.
Работая немного позднее над самой крупной из своих картин «Праздник в честь открытия II Конгресса Коммунистического интернационала 19 июля 1920 года. Демонстрация на площади Урицкого» (Русский музей), он поместил в центре, на переднем плане картины фигуры худого молодого человека в куртке с белым воротником и его внимательного товарища в черном кожаном пальто и такой же кепке, с трубкой. В этих персонажах нетрудно узнать тех же будущих академиков.
Около 1921 года Борис Михайлович награвировал портрет серьезного Петра Леонидовича, сидящего на диване.
Заметим, что с Капицей Кустодиева связала если не дружба, то крепкие товарищеские отношения, продолжавшиеся до преждевременной смерти тяжелобольного, обездвиженного художника в 1927 году. Как следует из переписки Капицы, Борис Михайлович даже обещал Петру Леонидовичу писать его портреты каждые пять лет. Сохранились несколько писем, направленных Капицей Кустодиеву из Кембриджа. В 1926 году, во время приезда Капицы на родину, Кустодиев написал еще один, «быстрый», «а ла прима» портрет Петра Леонидовича. Этот второй портрет был привезен Капицей в Англию и навсегда остался в кембриджском Музее Фицвильяма.
«…Твой большой портрет Кустодиева я преподнесла музею. Они были страшно довольны. Мы говорили с директором, я привезла показать портрет ему в музей. Он мне все твердил: «Вот вы говорите, что это знаменитый русский художник, а для нас еще ведь интересно, что это наш знаменитый ученый, это для Кембриджа вдвойне важно». Я от скромности (за тебя) все напирала, что это Кустодиев, что это надо знать и что поэтому я не хочу его везти в Москву — там много, а здесь нет. А директор напирал на твою роль, значение, знаменитость и т. д. Вот видишь, есть, кто тебя ценит, и наши научатся. Только [у них это] берет время, и это очень утомительно, — пишет Анна Алексеевна в своем последнем письме Петру Леонидовичу из Кембриджа 30 декабря 1935 года. — Так что теперь ты висишь [в] Fitzwilliam музее, в комнате современного [искусства] и пожертвован музею мною! [Директор] был очень заинтересован тем, что у вас с Кустодиевым был уговор через каждые пять лет писать портрет. Я ему обещала прислать книгу о Кустодиеве и сообщить, когда родился и умер, и пр.».
Уверены, что связь Кустодиева и Капицы еще ждет своих исследователей. Здесь интересно и то, что Иван Петрович Павлов, великий физиолог и вероятный крестный отец Сергея Капицы, был соседом больного художника, не раз заходил к нему в гости и даже приобрел у него знаменитую картину «Голубой домик». Картина эта имеет очевидный философский смысл: ведь среди десятка обитателей стандартного для России сельского дома на три окна, стоящего под уклоном холма с храмом, написаны представители всех периодов человеческой жизни — от грудного младенца до глубокого старика, держащего в подвале домика гробовую мастерскую.