В это время Королёв испытывал отремонтированный СК-4. Во время одного из полетов у авиетки отказал двигатель, самолет разбился. К счастью, высота и скорость были небольшими, Кошиц, пилотировавший авиетку, остался жив. Королёву пришлось признать, что СК-4 был недоведенной конструкцией.
В августе 1931 года приехала Ляля. Всего на два дня, или на целых два дня, – смотря по тому, что вместило в себя это время. А произошло то, о чем Королёв мечтал многие годы: Ляля и Сергей расписались. В этот же день Ляля уезжала в Донбасс. Она вернулась в Москву только в начале декабря 1931 года.
Королёв познакомился с Фридрихом Артуровичем Цандером – стройным, зеленоглазым человеком с рыжей бородкой. В те годы он был лучшим из всех специалистов, занимавшихся ракетной техникой. У Сергея появилась идея соединить планер с ракетным двигателем. Цандер как раз занимался первыми жидкостными ракетными двигателями, в частности, двигателем ОР-1. Королёв перебрался из ЦКБ в ЦАГИ. Он становится ведущим инженером по проектированию одного из первых советских автопилотов. Впоследствии его установят на ТБ-3. Королёв, работая в разных КБ, постоянно меняет специальность – то он занимается конструкторской работой, то вооружением самолетов, то двигателями, теперь вот – автопилотом. На самом деле он хотел заниматься проектом в целом, а пока учился всему по частям. Цандер тоже работал в ЦАГИ. У них была идея ракетного планера. Над двигателем работал сам Цандер. Нужен был планер. Ни «Коктебель», ни «Красная звезда» не годились. Ракетный двигатель, размещенный на хвосте обычного планера, сместит центр тяжести и машина не сможет лететь. Если ракетный двигатель разместить на фюзеляже планера – струя раскаленных газов сожжет хвост. Надо было или работать над центром тяжести, или искать планер без хвоста. Над созданием таких машин работал Борис Иванович Черановский, основоположник «бесхвосток» в СССР. Наиболее известны были «Параболы» Черановского – аппараты с параболической формой крыла. Планеры Черановского были словно специально сделаны для осуществления идеи ракетоплана.
Независимо от Королёва и Черановского подобными проектами интересовались немецкие и итальянские специалисты. Только у последних, в отличие от Сергея и его коллег, было прекрасное финансирование, а у Королёва и Цандера из материальной базы был только энтузиазм.
Черановский слыл человеком с тяжелым характером. Но с Королёвым он на удивление быстро нашел общий язык, более того, согласился дать Сергею возможность полетать на «бесхвостке». Сергей не просто учился летать на планере БИЧ-8 Черановского, – он, с точки зрения и пилота и конструктора, пытался понять, годится ли этот планер для того, чтобы поставить на него ракетный двигатель. БИЧ-8 Королёву не понравился. Он стал просить у Черановского другой планер – БИЧ-11, рассказал о ракетном двигателе. В это время Цандер как раз проектировал планер ОР-2, более мощный, чем ОР-1, чисто лабораторный экземпляр, нужный для подтверждения уравнений теплопередачи.
В ЦГИРД (Центральной группе изучения реактивного движения) денег на проект выбить было невозможно. Разговоры о полетах в космос охотно слушали, но как только дело доходило до подписи на документе – интерес сразу пропадал. Королёв был реалистом и понимал, что создавать надо организацию, название и цели которой были бы понятны и доступны, а главное – осуществимыми. Только под конкретную работу, которую можно выполнить за считанные месяцы, а не за годы, можно требовать деньги и материалы. Более того, у Сергея уже были союзники: Цандер, Победоносцев, Тихонравов, Черановский. Осталось найти помещение для КБ. Королёв вспомнил о подвале бывшего виноторговца в доме на углу Орликова переулка и Садово-Спасской. Там когда-то работали конструкторы планерной школы МВТУ И главное, подвал находился в ведении Осоавиахима. Из подвала вытащили рваную оболочку аэростата, помещение отремонтировали, протянули проводку Можно было работать. В конце лета 1931 года московская ГИРД уже существовала, и руководил ею Сергей Королёв.
Еще крохотная ГИРД была уже настоящей организацией, с планами и приказами, входящими и исходящими номерами документов. По личным делам к начальнику ГИРД надо было записываться на прием. Обращались друг к другу по имени-отчеству. Сперва гирдовцев было очень мало – полтора десятка человек. Но группа росла: кто-то прочитал о ней в книге Циолковского «Стратоплан полуреактивный», кто-то прослушал лекцию Цандера в Политехническом музее, кто-то просто хотел попробовать свои силы как инженер.
Королёв сразу предупреждал о том, что заработок в ГИРД очень скромный. Злые языки расшифровывали ГИРД как «Группа Инженеров, Работающих Даром». В этом была доля правды. Правда, скоро Осоавиахим узаконил ГИРД, но установил очень низкую, по сравнению, например, с ЦАГИ, заработную плату, иногда выдавали продовольственные карточки, но только как командированным, на пятидневку.