Впервые его заметил».
Немного страниц, но как «тесно мыслям» в «Научных заметках»! Читаешь — невольно сам погружаешься в мир волнующих вопросов, задумываешься о тайнах мироздания. Словно подошел к порогу неведомого и заглянул сквозь щель, приоткрытую Вавиловым.
Остановим внимание хотя бы вот на этой мысли ученого:
«Самоограничение современного естествознания»
На опыте широко подтверждается принцип науки, что законы природы всюду и всегда одни и те же. Но правильно ли это? Очень крупные ученые все чаще, например, выдвигают в последние годы мысль, что в масштабах метагалактики есть области, в которых не соблюдаются законы сохранения (массы и энергии и другие).
А почему бы, собственно, и нет? Ведь известные законы сохранения выводились в границах опыта. В таких границах надо их и применять. Метагалактика пока из таких границ выходит. И мы не имеем права отрицать возможность существования каких-то новых законов и принципов в ее масштабах. С. И. Вавилов об этом и говорит в первом пункте своей записи.
Второй пункт прямо вытекает из первого. Мы привыкли ставить опыты в пределах малого, а сделанные выводы распространять и на большое (как распространение законов сохранения на всю вселенную). Но есть еще ведь и другой путь истины: не от малого к большому, а от большого к малому. Каким следовал, например, А. Эйнштейн. И часто этот путь вернее.
«Сознание не может не быть физическим, т. е. влияющим фактором». Но это ведь тоже несомненно! Бессознательная природа вводит тела во взаимоотношения, рассматриваемые физикой. У сознательной природы другие действия. Но и сознательная природа производит действия. Значит, и она физический фактор. И она влияющая сила. Не учитывая ее, мы как бы налагаем на естествознание еще одно ограничение.
Два последние фрагмента из «Научных заметок», приведенные нами выше, кажутся неожиданными. Внимание ученого от созерцания великих закономерностей природы вдруг переключается на ее конкретно осязаемую частность: выпал густой снег, и человек, занятый обдумыванием сложных научных проблем, отвлекся, загляделся в окно, залюбовался. Но и тут, в своих «фенологических» зарисовках, он остается мыслителем, и прекрасное «земное зрелище» вновь движет его мысль к обобщениям.
Он и тут, при виде великолепной игры света на снегу, не дает передышки своему уму…
Глава 3. Бренное и вечное
12 января Сергей Иванович возвратился из Барвихи в Москву, а на другой день председательствовал на расширенном заседании Президиума Академии наук.
Было время, когда казалось, что все обстоит хорошо, что самое страшное позади. Установился обычный ритм работы: с 9 утра до 11 или до часу дня в ФИАНе, оттуда — в невысокое, полное спокойного достоинства здание бывшего Нескучного дворца на Большой Калужской улице, где помещается Президиум.
Так продолжалось вплоть до 24 января.
День начался ужасно: в 9 утра принесли телеграмму о смерти знаменитого востоковеда, арабиста, академика Игнатия Юлиановича Крачковского. К Крачковскому Вавилов относился с огромным уважением, и известие потрясло его. Затем Сергей Иванович провел весь день в Президиуме, выполняя обычную работу. И мало кто догадывался, что его мысли постоянно обращались то к Крачковскому, то к брату, годовщина смерти которого наступала послезавтра. В Президиуме президент находился до 9 часов вечера. Затем поехал домой.
Дома ему стало плохо. Сперва Вавилов не сдавался. Сел в кресло и пытался найти какую-нибудь хорошую музыку. Глаза его пылали, появился болезненный румянец. Вавилов лег в постель, но заснуть не мог. Ольга Михайловна вызвала врачей.
Приехали не сразу: заблудились и долго отыскивали дом. Наконец вошли, все знаменитости: Виноградов, Вовси, Егоров…
— Извините, что побеспокоил ночью, — сказал Сергей Иванович.
Помощь была оказана, но положение ухудшалось. Сергей Иванович стал звать жену. Ольга Михайловна плакала в другой комнате, но не подошла, чтобы он не подумал, что она прощается с ним.
Потом Вавилов потерял сознание.
А в 4 часа 45 минут утра 25 января 1951 года Сергея Ивановича не стало.
Медицинское заключение установило, что он скончался от инфаркта миокарда.
В течение двух дней непрерывный людской поток проходил через Колонный зал Дома Союзов, где был установлен гроб с телом С. И. Вавилова. Отдать последний долг великому организатору советской науки, ученому и мыслителю приезжали представители научных, производственных и учебных коллективов со всей страны.