Кострюков был очень креативен и мобилен: быстро менял формы и направления, чутко реагировал на зрительскую конъюнктуру. Знал, чего хочет слушатель сегодня и что ему будет нравиться завтра. Поэтому Кострюков успешнее, чем Жаров, продвигал свои произведения на радио и телевидение. Если Жаров, как правило, ждал, когда его пригласят на ту или иную передачу, то Кострюков очень умело работал с радио- и телевизионными продюсерами. Хор имени атамана Платова не только побывал во всех странах, где довелось гастролировать жаровским певцам, но и с большим триумфом был принят на уровне правительства в Китайской Народной Республике.
Как было сказано, Кострюков не получил систематического музыкального образования, поэтому подавляющее большинство репетиций проводил не он, а нанятые им профессиональные музыканты. А вот на концертах уже он сам размахивал руками, часто сжимая пальцы в кулак. Такой была его любимая манера дирижирования. Во время концерта он часто употреблял крепкие выражения, но всегда беззлобно, для поднятия тонуса и русского певческого духа. Если же он на концерте не ругался матом, хористов это настораживало. Они понимали, что регент недоволен ими. А как только казаки слышали знакомые слова, тут же успокаивались и с радостью доводили программу до конца.
Каждый из певцов понимал, что его зарплата полностью зависит от личного отношения к нему регента. У Кострюкова, в отличие от хора Жарова, все получали по-разному: солисты значительно больше, чем рядовые исполнители.
Сергей Жаров всегда работал с импресарио или менеджерами, безбожно его обкрадывающими. Сделать это было несложно, так как русский регент ничего не понимал в экономике. И подбирал для работы с финансами из своего хора таких же помощников. Для Жарова самым главным был творческий процесс — репетиции и концерты, для Кострюкова — деньги, которые можно было заработать только при одном условии: создании качественного музыкального продукта. Поэтому не зря Николая Федоровича хористы за глаза называли «Владыко». Если обиженные певцы покидали хор Жарова, то они обычно переходили к Кострюкову, и наоборот. Хотя были и другие казачьи хоры: Черноморский казачий хор под управлением Ледковского, Кубанский казачий хор, хор уральских казаков, хор волжских казаков, Терский казачий хор…
Однажды на гастролях по Соединённым Штатам Америки хор Жарова остановился в отеле, куда уже заселились певцы Кострюкова. Между регентами состоялась неожиданная встреча. Вечером два дирижера в ресторане гостиницы выпили, закусили и решили объединить оба ансамбля, при условии, что Николай Федорович будет заниматься менеджментом и экономическими вопросами, а Сергей Алексеевич — только творческими, музыкальными. К концу ужина они почти обо всём договорились, пока Кострюков не произнёс фразу: «Сергей Алексеевич, а вы дадите мне хоть раз в неделю управлять хором?» Жаров закричал: «Ни в коем случае! Это я буду управлять хором, и больше никто! Всё кончено, я ухожу!»
На этом история объединения двух всемирно известных хоров донских казаков закончилась. А вот отдельные певцы всё время переходили из одного коллектива в другой. В 1957 году покинул Платовский хор и перешёл к Сергею Алексеевичу легендарный певец хора Жарова — Иван Ассур.
Глава 10 ОСОБЫЕ ЛИЦА В ОКРУЖЕНИИ ЖАРОВА
Иван Ассур родился 4 июля 1929 года в Германии, в Верхней Силезии в семье русских эмигрантов, бежавших от советской власти. Отец его, Владимир Владимирович Ассур, — потомственный дворянин, потомок обрусевших шведов, выпускник историко-филологического факультета Петербургского университета, ученик знаменитого русского историка В. О. Ключевского. Дядя, Леонид Владимирович Ассур (1878–1920), — выдающийся русский механик и машиновед, профессор Санкт-Петербургского политехнического института. Мать, Нина Михайловна, урождённая Делекторская, дворянка, уроженка Нижнего Новгорода, выпускница Смольного института благородных девиц, где она получила награду для лучших воспитанниц — золотой шифр в виде вензеля императрицы. Затем училась на Бестужевских курсах — первом в России высшем учебном заведении для женщин.