С 1953 года хор начал активно сотрудничать со звукозаписывающей фирмой Deutsche Grammophon и к 1965 году выпустил 2,5 миллиона пластинок. Её основал легендарный американский изобретатель немецкого происхождения Эмиль Берлинер. Он же первым в мире запатентовал в 1887 году новое устройство под названием «граммофон». А в 1895 году открыл первую компанию, занимавшуюся продажей граммофонных записей, — Berliner Grammophone. Через два года заработал ее филиал в Великобритании — Grammophone Company (в настоящее время EMI — одна из крупнейших звукозаписывающих компаний мира), а ещё через год, в 1898-м, в Германии, в его родном городе Ганновере, появилась фирма с хорошо сегодня известным названием — Deutsche Grammophon, С ней Жаров сотрудничал на протяжении многих лет.
13 сентября 1965 года состоялась торжественная церемония присуждения высшей музыкальной награды Германии — «Золотого граммофона». Её вручил Жарову директор фирмы Deutsche Grammophon Ганс Вернер Штейнхаузен. Конечно, сегодня тираж 11 миллионов пластинок за 12 лет сотрудничества мало кого удивит. Но не будем забывать, что речь идёт о 50-х и 60-х годах прошлого века, а для того времени это — гигантское число, тем более что изготовление виниловых пластинок было дорогостоящим процессом.
В 1948 году компания Columbia (США) представила новый стандарт скорости воспроизведения — 33 !/з об./мин. Пластинки, записанные с такой скоростью, получили название long playing records или сокращенно LP. Эта скорость осталась основным стандартом при производстве виниловых пластинок и в наше время. Новая технология позволила уплотнить звуковые дорожки и добиться продолжительности звучания сначала до 15 минут на одной стороне диска, а затем до 25–30 минут. Кроме долгоиграющих виниловых пластинок, хор выпустил ещё огромное количество синглов — одно- или двухпесенных пластинок на 45 об./мин.
В 1958 году по инициативе Свято-Никольского фонда, возглавляемого князем Алексеем Друцким, были изданы три знаменитые фонограммы, занявшие почетное место во всей дискографии хора: «Литургия», «Панихида» и «Песнопения Великого поста». Произведения были записаны специально, чтобы русские эмигранты, разбросанные по всему миру и не имеющие возможности посещать православные храмы, могли хотя бы в записи услышать православное богослужение и насладиться им…
Однако вернёмся в 20-е годы прошлого столетия.
Турне по Австралии и Новой Зеландии
До первых дней весны 1926 года, как в калейдоскопе, мелькали один за другим города Германии, Австрии, Швейцарии, Голландии, Чехословакии и Франции. 11 марта выступили на Лазурном берегу, у подножия знаменитой горы Фарон. На этом европейские гастроли закончились. Предстояло длительное путешествие в Австралию.
Отправлялись на пароходе из Тулона в ночь на 13 марта. В ожидании прощального гудка казаки собрались на верхней палубе и, не сговариваясь, вспомнили, как покидали Крым. Кто-то, как Жаров, уходил из Керчи, кто-то — из Севастополя, кто-то — из Ялты… Но всем выпала одна судьба! И теперь, глядя, как в ночной темноте медленно растворяются огни Тулонского порта, каждый ощутил щемящую, пронзительную боль и тоску. Жаров заметил, что у многих на глаза навернулись слезы. После окончания Гражданской войны прошло всего пять лет, и раны были ещё свежие… Но, несмотря ни на что, все продолжали верить, что скоро обязательно вернутся на родину!
Первая остановка была в Неаполе. Среди пассажиров преобладали англичане. Казаки, вооружившись словарями, пытались во время путешествия выучить английский язык. Жаров тоже предпринял такую попытку, но из этого ничего не вышло. До конца дней он по-настоящему ни один иностранный язык так и не осилил. Но на пароходе многие певцы во главе с регентом старались запоминать как можно больше иностранных слов. Некоторые даже отправились с англичанами в Помпеи на экскурсию, которую проводили местные гиды на английском языке.
— Неужели вы ни разу не видели руины Помпей? — спрашивали удивленно британские попутчики.
— Нет, — отвечал Сергей Алексеевич.
— Каждый культурный человек хотя бы раз в жизни должен обязательно побывать в Помпеях, — назидательно разъясняли ему.
В то же время те же самые люди считали, что Москва находится в центре Сибири, а о таких городах, как Смоленск или Архангельск, они вообще никогда не слышали. Но скоро Жарова перестали раздражать даже британцы. Он и его хористы вошли во вкус морского путешествия: ходили по палубе в белоснежных костюмах и пробковых шлемах и внешне ничем не отличались от остальных пассажиров-европейцев.