Концерт на стадионе. Япония, 1956 г.
Сергей Жаров. Германия, Франкфурт-на-Майне, 1950-е гг.
То же самое можно сказать и о казачьем хоре Жарова, только возможности подбора голосов были у него намного скромнее, а значит, Сергей Алексеевич доводил до совершенства любой более или менее подходящий голос.
Когда в начале тридцатых Сталин увидел ансамбль Александрова, он состоял лишь из 18 человек. Прослушав несколько песен, вождь остался не очень доволен. Он сам когда-то пел в церковном хоре и прекрасно разбирался в тонкостях православного песнопения. По дороге в Кремль он приказал Ворошилову увеличить хор до 175 человек, а через несколько лет распорядился выделить ансамблю специальный поезд для гастролей по стране. Жаровцам такое и не снилось!
Советской власти важно было продемонстрировать повышенное внимание к ансамблю красноармейской песни. Сталин часто приглашал к себе Александрова для личных бесед. Говорили в основном о музыке, иногда о хоре Жарова. Сталин внимательно следил не только за политической, но и за культурной жизнью белой эмиграции, где донцы играли далеко не последнюю роль. Отец народов понимал, какое первостепенное значение культура имеет не только в идеологической, но и в повседневной жизни любого народа.
Символично, но именно в разгар репрессий 1937 года последнему регенту храма Христа Спасителя А. В. Александрову было присвоено звание народного артиста СССР. Вот какую запись о том времени оставил внук композитора: «Александр Васильевич напрямую общался со Сталиным. Даже когда у Иосифа Виссарионовича сидели в кабинете генералы, Александров запросто входил без доклада. Он был один из немногих, имевших такое право».
Сам Александров вспоминал: «В репертуаре ансамбля и даже в подборе отдельных песен большое участие принимали товарищ Сталин и Ворошилов… Им ансамбль обязан и появлением ряда народных песен, а также классических произведений. Так, например, ансамбль ввел в свой репертуар песни “Калинушка”, “Закувала та сива зозуля”, “Распрягайте, хлопцы, коней” по личному указанию товарища Сталина и товарища Ворошилова, причем лично товарищ Сталин посоветовал ввести для народных песен в аккомпанирующую группу хорового состава народные инструменты. Любимая товарищей Сталина и Ворошилова и всех наших слушателей песня “Волжская бурлацкая” — отличная песня, но концовки в ней нет. “Вы, как композитор, — сказал товарищ Сталин, — должны подумать и сделать ей надлежащую концовку”… Очень много коррективов внесли товарищи Сталин и Ворошилов в наши танцы, отметая в них все ненужное, псевдонародное и псевдокрасно-армейское…»
Успехи Александрова вызывали вполне понятную зависть и недоброжелательство партийной верхушки. Член Политбюро ЦК и нарком иностранных дел В. М. Молотов восклицал: «Вот Александров палочкой машет, а ему присваивают генеральское звание. Разве так можно? Это ни к чему!» Но Сталин знал, что делал. На свой вопрос композитору, как ему нравится хор белоэмигрантских донских казаков, он получил прямой ответ.
— Товарищ Сталин, должен признать, что казачий хор Жарова — крупное явление русской культуры. И пускай оно сегодня чуждо советскому народу и наши люди ничего об этом творческом коллективе не знают, но с музыкальной точки зрения хор заслуживает самого пристального внимания.
— Я так же думаю, — после продолжительной паузы сказал Сталин, а потом, подмигнув Александрову, заметил: — А вот Климент Ефремович нашу с вами точку зрения не разделяет. А жаль!
Через два дня после начала Великой Отечественной войны, 24 июня 1941 года, одновременно в газетах «Известия» и «Красная звезда» было опубликовано стихотворение поэта В. И. Лебедева-Кумача, а через сутки появилась песня «Священная война» на музыку Александрова, известная многим по первой строчке: «Вставай, страна огромная!» Песня была написана за 4 часа и впервые исполнена хором Александрова 26 июня на Белорусском вокзале в Москве.
Когда пение закончилось, на перроне стояла гробовая тишина. Композитор испугался, подумав, что народу песня не понравилась. Но он ошибался! Люди были потрясены до глубины души и растерялись, впервые услышав гениальное произведение, сочетавшее церковную и военно-патриотическую музыкальные традиции. Было видно, как на суровых лицах солдат выступили слезы, а потом они потребовали повторить песню. В тот день ее исполнили пять раз подряд!
Много лет пластинка со «Священной войной» хранилась в личной фонотеке Жарова, пока его сын-алкоголик не выбросил её на помойку. Бывший регент-пулеметчик очень высоко ценил это произведение: строгостью, стройностью, чеканным стилем оно напоминало «Отче наш». Такую музыку мог написать только последний регент храма Христа Спасителя.