На этом расследование остановилось.
Около 4 часов утра 31 августа 1888 г. некто Чарлз Кроссом обнаружил на улочке Бак Роу женщину с задранными до талии юбками. Для Уайтчепела уснувшие на дороге пьяницы не были особенной диковинкой, но в данном случае Кроссом встревожился, поскольку лежавшая на мостовой женщина могла заболеть из-за переохлаждения. Кроссом обратился к какому-то прохожему с просьбой помочь отыскать полицейского; мужчины поправили задранные юбки и направились на поиски. Через пару кварталов они увидели констебля Джона Нейла и рассказали ему о лежащей на мостовой женщине. Полицейский записал фамилию Кроссома (так, на всякий случай!) и отправился на Бак Роу.
Осветив женское тело фонарём, констебль увидел разрез на горле, который шёл от уха до уха. С такими ранами люди не живут – это было ясно. Джон Нейл догадался пощупать плечи и грудь погибшей. Тот факт, что они ещё оставались тёплыми, свидетельствовал о том, что женщина погибла совсем недавно. Констебль свистком вызвал помощь. Уже через четверть часа погибшую осматривал доктор Рис Ллевеллин. Он с уверенностью заявил, что убийство произошло не более чем за полчаса до его появления. Несложный расчёт показывал, что констебль, патрулировавший Уайтчепел, разминулся с убийцей буквально несколькими минутами.
Ллевеллин, осмотрев тело погибшей прямо на улице, сделал следующие выводы: а) тело не переносили, убийство совершено там, где найдено тело; б) причина смерти – 2 глубокие раны горла, нанесённые ножом; в) погибшая имела возраст около 40 лет, рост 158 см, на её верхней челюсти отсутствовали два зуба. Тело уже погрузили на дроги, чтобы увозить, как вдруг инспектор Спратлинг сделал ещё одно открытие: на животе погибшей зияла огромная, ужасного вида рана. Опустившие юбку прохожие, сами того не ведая, скрыли рану от глаз полицейских. Ллевеллин вернулся к осмотру тела и сказал, что убийца был «неуклюжим левшой».
Тело погибшей было увезено в морг на Олд-Монтагью-стрит для последующего более тщательного осмотра, а полицейские приступили к установлению личности погибшей. Личных вещей в её карманах оказалось совсем немного: гребень для волос, кусок сломанного зеркала, носовой платок, но помимо них была найдена незаполненная карточка работного дома «Ламберт», помогавшего женщинам в трудоустройстве. Подобные карточки служили пропусками для входа в рабочие общежития; хотя фамилия погибшей не была указана, была надежда на то, что её всё же знали в «Ламберт» -е.
Ещё до полудня 31 августа полиции удалось узнать, кем же была погибшая. Комендант общежития в доме №18 по Траул-стрит по описанию инспектора Спратлинга опознала одну из своих жиличек, которую все называли «Полли». Настоящее имя женщины звучало гораздо благозвучнее: Мэри Энн Николс. Приглашённые в морг муж и отец Мэри подтвердили правильность сделанного полицейскими заключения.
К моменту гибели Мэри Николс исполнилось 42 года.
Мэри Энн Николс.
Она была матерью пятерых детей, которых бросила, сбежав из дома. С мужем – наладчиком типографской печатной машины – она не жила уже около пяти лет. Женщина в последние годы спивалась и явственно деградировала. Основным источником заработка для неё сделалась проституция.
Рис Ллевеллин, проведя детальное патологоанатомическое исследование тела погибшей, отказался от своего прежнего утверждения, будто убийца был «неуклюжим» и «левшой». Теперь Ллевеллин считал, что преступник был правша, обращавшийся с ножом сноровисто и имевший немалую силу. Доктор отметил странный характер причинённых убийцей ранений: если бы раны в горло были нанесены в то время, когда погибшая находилась в вертикальном положении, то в таком случае оказалась бы залита кровью передняя часть одежды. Но этого не наблюдалось, одежда спереди была запачкана кровью не очень сильно. Зато кровью были пропитаны насквозь платье под мышками и лифчик. Очевидно, что кровь стекала под воздействием силы тяжести, а раз так, то получалось, что женщина в момент нанесения фатальных разрезов на горле находилась… в горизонтальном положении, если точнее – лежала на спине. Но она не была оглушена неожиданным ударом по голове: тщательный осмотр показал, что нападавший отнюдь не пускал в ход кулаки и не пользовался кастетом.
Надо сказать, что тайна последних мгновений жизни Мэри Энн Николс так и не получила разъяснения. Повалил ли её убийца перед тем, как зарезать, или он напал на уснувшую в подпитии женщину – это так и не было выяснено расследованием. В одном полицейские не сомневались: нападение оказалось совершенно неожиданным для жертвы, и женщина практически не сопротивлялась. Она даже не успела закричать – в этом детективы были уверены наверняка после того, как допросили жителей окрестных домов. Никто из них не слышал ничего подозрительного, и ночь на 31 августа 1888 г., по их словам, ничем не отличалась от любой другой ночи в Уайтчепеле. Впрочем, жители ближайших к месту гибели Мэри Николс домов с уверенностью говорили о том, что по Бак Роу около 4 часов утра проехал ломовой извозчик. Грохот его громадной повозки, заметно отличавшийся от дрожек обычного извозчика, разбудил многих.