— Привет, мужики!
Гараж охраняли двое мехов из моей гвардии, причём в одном из пилотов, сделав фонарь прозрачным, я узнал Игоря Гриднева. Хорошо. Значит, Демон понимает важность тех, кого мы держим под стражей. Ещё несколько человек сидели у костра, разведённого в какой-то жестяной бочке, грелись и пили кофе. Надо бы их отпустить домой, но сейчас я не могу себе позволить такую роскошь.
В предрассветных сумерках было очень холодно.
— Здравия желаем, ваше благородие! — поспешили выпрямиться и встать по стойке «смирно» бойцы.
Пилоты мехов вытянули руки по швам, что выглядело устрашающе и комично одновременно.
Я кивнул.
Дескать, все свои.
— Что, сидят эти упыри?
— Сидят, вашбродие, — ответил мужик, в котором я безошибочно определил мету второго ранга.
— Проблем не создают?
— Никак нет, — ответил всё тот же боец.
— Добро, — я приблизился к гаражным воротам.
Один из бойцов нажал кнопку на пульте, и створка отъехала в сторону. Этот же солдат щёлкнул выключателем, заливая гараж ярко-жёлтым светом.
Я шагнул внутрь вместе с порывом ледяного ветра.
— Как ваше ничего? — створка за моей спиной вернулась на прежнее место с тихим жужжанием. — Апартаменты не очень комфортные, но уж не обессудьте, господа. Вы забыли о предварительном бронировании.
— Очень смешно, — проворчал барон Чернявский. — Вы нарушаете все конвенции, барон.
— Правда? — я отыскал в углу колченогую табуретку, придвинул её к яме, сел и начал пристально разглядывать своих собеседников. Все они выглядели побитыми, но не сломленными. Иначе и быть не могло, ведь ко мне явились не ссыкуны, а профессиональные воины. — Я это переживу. А вот переживёте ли вы сегодняшний день, зависит от вашего поведения.
Чернявский сидел в канаве и вынужден был смотреть на меня снизу вверх. Аммосов и Хрулевич-младший жались к верстакам. Причём, их развели в разные стороны, чтобы исключить возможность помощи друг другу.
— О ваших выходках непременно узнают, — Чернявский продолжал изображать уверенность и оптимизм. — Так что рекомендую побыстрее начать переговоры с нашими Родами о выкупе. И предоставить нам… более приличное жильё. Соответствующее нашему статусу.
— Ваш статус — кучка слабых мудаков, — сообщил я. — Причём, жизнь каждого из здесь присутствующих не стоит и гроша. Меня не интересует выкуп.
При этих словах брови Чернявского поползли вверх.
Мужчина в целом выглядел прилично. Воин, не крыса. Смелый, держится с достоинством. Неужели узы вассалитета настолько сильны, что такие люди не задумываются о будущем своего Рода? Впрочем, думать придётся. И быстро.
— Ты собираешься нас убить? — выкрикнул из своего угла Аммосов. — Тогда делай, что должен.
Я проигнорировал эту реплику.
И в упор посмотрел на Чернявского.
— План такой. Мои стряпчие составляют документы, вы их подписываете. Речь идёт о выходе из Союза Девяти Родов. А чтобы облегчить ваше положение, господин Хрулевич прямо сейчас разорвёт клятву вассалитета. И закрепит это соответствующим соглашением. После этого я отпускаю вашу троицу на все четыре стороны. Без выкупов и прочей фигни.
— Я должен отомстить за смерть отца! — вспылил юный граф.
— Трупы не мстят, — резонно заметил я, пригвоздив Хрулевича взглядом к верстаку. — Если ты не подпишешь, что велено, живым отсюда не выйдешь. Если не включишь мозг и не откажешься от вендетты в будущем — я буду ждать. Но искренне советую завязать с этой затеей. Потому что в следующий раз никаких договорённостей не будет. Вы просто ляжете в землю, господа.
— Что с репарациями? — вскинулся Аммосов.
— Подпишете бумаги — и выплаты будут щадящими, — ответил я. — Торговаться со мной бесполезно. На кону ваши жалкие жизни.
— Он перебьёт нас поодиночке, — голос Хрулевича-младшего дрогнул. — Мы подпишем эти бумажки — и за нас никто не вступится!
— А кто за вас вступится прямо сейчас? — вкрадчиво поинтересовался я. — Не будь идиотом, Хрулевич. Я мог бы вас прирезать, но мне надо ослабить своих врагов. И устранить грядущие проблемы. Вы получаете шанс. Более того, я готов дать слово аристократа, что не трону вас в будущем, если только на меня не будет совершено нападение. Да, ваша репутация рухнет под плинтус. Но это лучше, чем тотальное истребление всех, кто вам дорог.
Я, конечно, блефовал.
Вырезать женщин и детей — это не моё.
Правда, врагам знать о моих истинных намерениях не обязательно.