Сегодня я убил двенадцать движущихся целей, использовав только двенадцать пуль, и сохранил жизнь моему другу. Серп Годдард прекрасно владеет искусством мотивировки. Нет смысла отрицать — я становлюсь все лучше и лучше. Каждый день я учу что-то новое, совершенствую свое тело, ум и руку. Наставник гордится моими достижениями. В один прекрасный день, надеюсь, я смогу отплатить ему сторицей за все, что он сделал для меня.
29
Они называли это тюрьмой
Со времени конклава серп Кюри не ходила на работу. Все свое внимание она отдавала Цитре.
— Мне положен отпуск, — заявила она. — У меня будет достаточно времени, чтобы наверстать упущенное.
В их первый ужин после возвращения в «Дом над водопадом» девушка наконец решилась затронуть тему, которой очень боялась.
— Я должна кое в чем признаться, — сказала Цитра через пять минут после того, как они сели за стол.
Серп Кюри прожевала и проглотила и только потом ответила:
— И в чем же?
— Вам это не понравится.
— Слушаю.
Цитра собралась с духом и выдержала холодный взгляд серых глаз.
— Я занимаюсь этим уже довольно долго. Вы об этом не знаете.
Губы наставницы искривились в иронической усмешке.
— Ты серьезно думаешь, что можешь что-либо от меня скрыть?
— Я искала убийцу серпа Фарадея.
Серп Кюри со звоном уронила вилку.
— Ты… что?
Цитра созналась наставнице во всем: как копалась в «заднем мозгу», как тщательно восстановила все передвижения серпа Фарадея в его последний день. И как обнаружила, что двое свидетелей из пятерых получили иммунитет, а это если и не доказывало, то по крайней мере намекало на то, что тут замешан другой серп.
Кюри впитывала в себя каждую деталь. Закончив рассказ, Цитра склонила голову, ожидая бури.
— Я готова понести любое наказание, — прошептала она.
— Наказание… — сказала серп Кюри с отвращением в голосе, но это отвращение адресовалось не Цитре. — Мне следовало бы наказать себя саму. Я была так непростительно слепа к тому, чем ты занималась!
Цитра выдохнула — последние двадцать секунд она не смела дышать.
— Ты еще кому-нибудь об этом рассказывала? — спросила Кюри.
Цитра поколебалась и поняв, что теперь нет смысла это скрывать, произнесла:
— Да. Роуэну.
— Чего я и боялась. А ты помнишь, Цитра, что он сделал после того, как ты все рассказала ему? Я скажу тебе, что он сделал. Он сломал тебе шею! Думаю, это ясно указывает, на чьей он стороне. Можешь не сомневаться — к настоящему моменту серп Годдард знает все о твоих подозрениях.
Цитра страшилась даже представить, что это может быть правдой.
— Нам нужно выследить этих свидетелей — может, удастся заставить кого-нибудь из них заговорить…
— Оставь это дело мне, — велела серп Кюри. — Ты уже сделала более чем достаточно. Тебе следует сейчас очистить голову и сосредоточиться на учебе и тренировках.
— Но ведь это же настоящий скандал…
— …и тогда лучшее, что ты можешь сделать, — это стать серпом и бороться изнутри.
Цитра вздохнула. То же самое сказал и Роуэн. Наставница была еще более упрямой, чем ее ученица. Если серп Кюри что-то задумала, спорить бесполезно.
— Да, Ваша честь.
Цитра ушла к себе, но ее никак не отпускало ощущение, что Кюри что-то от нее утаивает.
На следующий день за Цитрой пришли. Серп Кюри поехала в магазин, а ее ученица занималась тем, чем ей положено было заниматься — практиковалась с ножами разного веса и размера, отрабатывая точность и изящество движений.
В дверь забарабанили с таким неистовством, что Цитра уронила большой нож, едва не пришпилив к полу собственную стопу. Дежа вю. Точно так же колотили в дверь тогда, глухой ночью, когда умер серп Фарадей, — громко, настойчиво, безжалостно.
Она оставила большой нож валяться на полу, а клинок поменьше сунула в потайные ножны в кармане брюк. Кто бы там ни ломился, она не выйдет к ним без оружия.
Открыв дверь, Цитра обнаружила на пороге двух офицеров Гвардии Клинка — в точности как той ужасной ночью. Сердце девушки упало.
— Цитра Терранова? — спросил один из гвардейцев.
— Да?
— Боюсь, тебе придется пойти с нами.
— Почему? Что случилось?
Они не ответили, и на этот раз с ними не было никого, кто взял бы на себя труд объяснить. И тут Цитра сообразила, что видимость может быть обманчива. А если это вовсе не гвардейцы Клинка? Униформу ведь можно подделать!
— Покажите ваши удостоверения! — потребовала она. — Я хочу видеть ваши удостоверения!