— Нет, нет у нас такой бумаги. Много вот какой остается, обрез это — и он показал мне пачку узких листов, шириной сантиметров десять и длиной около полуметра. Этой продать мы можем сколько угодно, в день пуда два остается. В лавке при конторе продаем по две копейки фунт, но если вам много надо, то дешевле отдам. Да она вам не годится, разве что склеивать — да кому нужна такая морока?
— И сколько этот обрез стоит?
— Давайте по полтине за пуд — если нужна она вам.
— Надо попробовать. Я пока куплю фунта два… лучше пять — для пробы. Или шесть — нет у меня полушек — и я полез за деньгами в рюкзак.
— Для пробы берите так. — Он отошел куда-то за машину, затем вернулся, держа в руках не очень толстую пачку бумаги: — Вот, возьмите пока. А если больше нужно будет, то приходите или как сейчас в субботу, или вечером, после пяти — я в гимназии раньше. А то сразу к папеньке в контору и заходите, я скажу ему что сговорился с инженером из Ерзовки на такую цену.
Я поблагодарил этого Семена и откланялся. Интересно, это сын хозяина что ли? Впрочем, бумагу — хоть и не совсем ожидаемую — я получил. А насчет склеить — эта мысль интереснее, чем думает Семен.
По дороге обратно на рынок я зашел в небольшую лавку "скобяных изделий" и купил жестяной рукомойник, такой же как был у бабушки на даче — с пипкой внизу. И такой же, какой был в типографии — он мне и напомнил, что так умываться удобнее и быстрее. Да и чище, что уж говорить-то. Тут это чудо из оцинкованной жести стоило сорок копеек, что было совсем недешево — но мне он был очень нужен. Еще купил ведерную жестяную лейку. Она стоила тридцать копеек, и я бы взял несколько — но больше не было. Впрочем, узнав о моем желании лавочник пообещал, что в следующую субботу лейки будут — все четыре, которые мне нужны. Но раз леек не было, то купил оцинкованное ведро — и тоже за тридцать копеек, хотя на нем висел ценник с указанием стоимости в тридцать семь копеек (почему более сложная в изготовлении лейка стоила дешевле, я понять так и не смог). Не иначе, как "оптовая скидка", может быть из-за планов на новые лейки. Так что на рынок я пришел не очень тяжело, но довольно объемно нагруженный.
На рынке меня уже ждали. Черт, надо было самому за торговлей следить: рядом с сидящими на бревне у въезда на Базарную площадь Колькой и Павлой вышагивал полицейский чин, судя по мундиру — далеко не просто городовой. Ну вот, дождались… и хватит ли у меня денег на "выкуп" ребятишек?
Набрав в грудь побольше воздуха, я подошел к ожидающим. Однако сказать ничего не успел — Колька радостно ткнул в меня пальцем и закричал полицейскому:
— Вот, господин пристав, пришел!
Полицейский повернулся ко мне:
— Уважаемый Александр Владимирович, извините уж меня, но я к вам с просьбой большой. Горничная, дура такая, у ваших ребятишек редиску увидела — и не купила, решила что дорого. Но супруге моей про редиску — рассказала. А я как прибежал — так уж всю и распродали. Но мальчик ваш сказал что у вас еще есть, а у меня жена в положении, чуть не плачет — так редиску хочет…
Тяжело вздохнув, он достал из кармана серебряный рубль и протянул мне:
— Вы уж войдите в положение, это ребятам вашим чтобы доехать, а за редиску я отдельно заплачу — но пошлите вы кого завтра ко мне с редиской, пучков пять возьму, или десять даже. Тут недалеко совсем от рынка. Поверьте, мне сейчас без редиски этой хоть домой не возвращайся. Я с вами даже в Ерзовку бы съездил — да ведь назад возвратиться не на чем до завтра. Могу я жене пообещать хоть завтра редиской угостить?
Я оглядел сияющих ребят:
— Кто завтра с редиской поедет?
— Мы вместе и поедем — заявил Колька — Она тут продавать будет, а я вот господину приставу домой отнесу, и быстрее получится, да и назад с деньгой вместе ехать не страшно.
— Обратно пароход когда, в четыре? Коля, сейчас пойдешь с господином приставом, адрес узнаешь…
— Что узнаю?
— Ну, где живет, узнаешь. Денег у господина пристава нынче не брать, завтра и рассчитаемся. И отдельно за дорогу тоже не брать, все равно на рынок поедем — Паша при этих словах нахмурилась, но промолчала.
Договорившись с Колькой встретиться у пристани, мы с Пашей пошли "еще чего посмотреть по лавкам". И по дороге я выяснил, что в споре о "справедливой цене" более правой оказалась именно Павла: начав торг с "достойных" по ее мнению десяти копеек она выяснила, что по восемь редиску покупатели буквально расхватывают. Аргумент, который Павла переняла у меня, когда продавали гамбургеры у тракта, подействовал неплохо: на замечания покупателей, что "уж больно дорого" она вежливо предлагала походить по рынку и поискать у кого дешевле. Поскольку и продавец, и покупатели знали, что дешевле редиски на рынке нет (хотя нет и дороже: кроме нас редиску, естественно, никто не продавал), народ торговаться переставал. Монополия (а хоть бы временная и очень локальная) в бизнесе — великое дело!