За спиной старика и правда накалялось напряжение. Зиг, замерший позади каменной статуей, пока что отгонял самых трусливых, желающих лично пообщаться с Люцием, чтобы узнать планы, но на долго его не хватит. Особенно когда…
Додумать Люц не успел. Со стороны замка будто порывом ветра ударило. Волна рассеявшееся силы прокатилось прочь, обдав столпившихся на холме Слуг, которые прекрасно все почувствовали. Прорыв, который они должны были оберегать, только что захлопнули. Вздохнув, Люц развернулся, стараясь игнорировать первые испуганные и обеспокоенные шепотки и голоса:
— Прорыв закрыт!
— Почему мы ее здесь?
— И как теперь добраться на юг?!
— Какая уже разница… Не лучше ли просто уходить прочь?
— Что теперь делать, Люций! — наконец, кто-то обратилась к тому, кто все это заварил.
Люц понимал – еще немного и недовольная, взволнованная толпа накинется на него, виня в происходящем. И они был правы – именно Люций заварил всю эту кашу. А значит, медлить было нельзя.
Игнорируя вопросы, старик достал из карман камень, отколотый от обелиска, и замер перед магическим кругом, в ключевых точках которого сидели дрожащие пленники. Момент истины… Пользоваться духами Биаса, которых внутри его тела было еще несколько штук, он не собирался. Слишком это редкий ресурс, чтобы на него полагаться. «Если не сработает с камнем и жертвами, то…» – додумывать Люций побоялся. Потому что тогда он действительно виноват буквально во всем.
Тело старика пронзило сильнейшее напряжение, когда он начал накачивать силой магический круг. Пленники дрожали от боли и падали на землю один за другим, отдавая жизненную силу до последней капельки, но Люций не обращал на них ни малейшего внимания. Его напряженный взор глядел как будто бы сквозь пространство, мысленно старик был уже очень далеко от этого холма.
Наконец, воздух в центре круга задрожал, а затем его рассекла узкая щель свежего Прорыва, не больше пары саженей в высоту – слишком мало было жертв. Но большего Люцию было и не нужно. Победно улыбнувшись, уставший старик взглянул на столпившихся вокруг людей. В их глазах читалось удивление, страх, удивление и неверие и Люц прекрасно их понимал. Сейчас на севере не оставалось ни одного Прорыва, который мог бы «связать» их с далеким югом, но тем не менее свежий портал только что возник, прямо на их глазах. И для этого даже не потребовалось долгого ритуала, как тогда, в самом начале, когда в замке на Плачущей скале открылся первый северный Прорыв. Теперь все это было не нужно.
Шагнув к дрожащему порталу, которому явно не хватит сил для долгой стабильной работы, Люций как бы невзначай уточнил:
— Те, кто хочет добраться на юг в целости и сохранности – прошу за мной. Я проведу вас через Улас, можете мне довериться. Тем же, кто считает, что им куда проще будет выжить самостоятельно, могу лишь пожелать удачи. Скоро Охотники доберутся и до этого холма, они не могли не почувствовать новую «вспышку»…
— Не вижу причин здесь оставаться, — пожала плечами Лира, одной из первых шагая к Прорыву.
Люций лишь качнул головой. Он видел, что девушку страшила неизвестность по ту сторону портала, но она не струсила, желая подать остальным пример. И это сработало. Тонкий ручеек Слуг потек в окно портала, стремясь оказаться на далеком юге. Даже если для этого, придется рискнуть и пройтись самым опасным в мире путем.
***
Когда Крина наконец-то открыла глаза, то не сразу поверила в том, что действительно проснулась. Она еще помнила дикий жар, пламя и густые клубы дыма, что окружали ее перед тем, как девушка потеряла сознание. Бессвязные видения и образы, что преследовали ее во время забытия, запомнить было невозможно. Но то, что окружало ее сейчас не было похоже ни на первое, ни на второе.
Крина кое-как сидела в седле и неслась вперед по зеленым лугам. Кругом царил ветер, пронизывающий холодом до костей и забивающий уши своим грозным завыванием. Грохот грома то и дело вплетался в этот шум, а редкие, но довольно крупные капли дождя били по коже прохладой, обещая вскоре обратиться в настоящий ливень.
Рыжая тяжело повернула голову, пытаясь получше оглядеться. Тело все еще пылало жаром после последней пиромантии, Крине казалось, что она буквально пропеклась изнутри. Шейные позвонки отозвались с каким-то надсадным скрипом и хрустом. С растрескавшихся губ тут же сорвался непроизвольный стон.