Теперь всего три или четыре десятка воинов держали оборону, одновременно стараясь идти на прорыв. Арку уже не приходилось вертеть головой, выискивая Риналу или кого-то из стрелков – все жались как можно ближе друг к другу, превращаясь в небольшое, ощерившееся оружием ядро. Как жаль, что в скорости до камня, пущенного из катапульты, они сильно не дотягивали. Иногда Аркуму казалось, что отряд и вовсе движется назад, проскальзывая на крови и слизи умирающих тварей и товарищей.
Крепость, нависавшая над городом, виднелась где-то вперед, но до нее казалось неимоверно далеко. Она огрызалась пламенем, стрелами и камнями, не пускала чудищ к себе и прикрывала отступающие отряды. Хотя различная летучая пакость донимала и ее, но укрепление явно хорошо держалось. Чего не скажешь об их отряде.
— Нужно занять какой-то дом! Мы не вырвемся! — проорал над ухом Грид, отвлекая Арка от мыслей.
— Нет здесь ничего подходящего! На руинах нас просто сомнут! — рявкнул Аркум.
— А на улице нас сомнут так и так! — отвлекшись, чтобы уколоть какую-то тварь, мечник вновь глянул на лидера. — Если у кого-то из кудесников не припасено какого-то козыря, то мы все покойники.
Арк мельком глянул на Риналу. Он помнил про жнецов Гуривальда, которых та вызывала, но делом это было не быстрым. Да и просить о подобном блондинку Аркум не хотел, помня о каких-то божественных заморочках, связанных с этим делом.
К сожалению или счастью его взгляд перехватили, не оставив без внимания. Только сделала это не Ринала, а Крина, к тому времени оставшаяся почти без статуэток.
— Я могу помочь. Пока еще можете бежать, — спокойным голосом произнесла девушка.
— Закинем раненых на себя, как-нибудь оторвемся, — бросил Арк, возвращаясь в бой.
— Отлично, — рыжая как-то печально улыбнулась.
— Ты что задумала!? — сквозь сражение Хвель все же расслышал слова пиромантши и вырвался ненадолго из битвы.
— Уйду красиво. Пылающие меня все равно не отпустят, не хочу играть по их правилам.
— Не неси ерунды! — рявкнул северянин. — Уйдем из Редалии, сразу как вернемся. На севере они нас не найдут!
— Боги найдут везде, — грустно хмыкнула девушка. — Прости…
Рыжая не захотела и дальше слушать уговоры Хвельгрина и молча отдала ему свое копье и сдернутые с груди жетоны, напоследок коротко поцеловала в губы и тут же отстранилась, больше не глядя на товарищей. К статуэткам на поясе она даже не стала прикасаться, вместо этого просто подняла руки и что-то прошептала на родном языке, шагнув вперед, вырываясь из строя.
Девушку будто бы окутал огненный плащ, а с ее ладоней сорвалась стена пламени, прокатившаяся по улице. Крина закричала от боли, но не прекратила давление. С усилием разведя ладони, рыжая расплескала огонь в разные стороны, открывая проход для товарищей. Впереди практически не осталось живых тварей, лишь самые стойкие еще шевелились, пытаясь куда-то ползти, но были так сильно обожжены, что это было скорее агонией.
— Бегите! — крикнула девушка и из ее рта вырвалась струйка дыма.
Аркум не стал ждать, тут же ухватив Хвеля за плечо и поволок прочь, несмотря на его сопротивление. Остальные не отставали. Те, кто не знал Крину даже боялся оборачиваться, а ее товарище не хотели этого делать, чтобы не травить душу.
***
Крина чувствовала, как горит изнутри. Внутренности иссыхали, полыхали как сухие листья, вырываясь изо рта дымом и пламенем. Кости трещали, рассыпаясь в пепел, который тут же вспыхивал как древесные опилки или рыжие еловые ветви. Кровь кипела в жилах, вырываясь сквозь сухую как пергамент кожу алым туманом, который полыхал сильнее масла. Плоть же служила основным топливом, не хуже кедровых дров, хорошо высохших за лето.
Но при это девушка еще была жива. Ей вряд ли осталось много, но она еще могла ходить, думать и, самое главное, жечь все вокруг огнем. Боги, как же это было приятно! Больше не нужно было сдерживать себя, пламя подчинялось ей без всяких слов или статуэток, достаточно было одной мысли. Так же ощущали себя и Боги? Крина не знала, но наслаждалась этими последними моментами во всю.
Она не смотрела на товарищей, не хотела заплакать, хотя вряд ли смогла бы. Пускай лучше в памяти сохраняться их лица, а не убегающие прочь спины. Да, именно в памяти. Девушка понимала, что эта последняя Темная пиромантия уже ничего не меняла, она так и так бы отправилась в Угли. И скорее всего там она забудет не только друзей и Хвеля, но даже саму себя. Но какая-то глупая надежда еще теплилась в душе, может удастся пронести память о них внутри себя подольше?