Воин был жив, хотя пострадал не слабо. Одежда почти вся обгорела, кожа местами обуглилась или покрылась сажей, а левый бок и вовсе влип в застывшее, грязное стекло. Правой руки у Зига не было почти по основание, только обгорелая культя. Тяжело дыша, мужчина смотрел в небо, изредка чуть слышно кашляя, заставляя кровь вновь вырываться изо рта тонкой струйкой.
— Зиг, — всхлипнула Нера, осторожно, чтобы не поскользнуться, бросаясь к мужчине.
— Не слабо тебя приложило, — усмехнулся Люций.
— За твою руку… отомстили, — прохрипел воин, сквозь кровавые пузыри на губах.
— Заживет, — пожал плечами старик.
— Рука не факт. Темная пиромантия, — заметила Лира.
— Что-нибудь придумаем…
С помощью подручного Зига, который после полета не отправился обратно, удалось выдрать мужчину из застывшего стекла. Ноги у него тоже обгорели, но по крайней мере это были обычные ожоги, не такие, как на остатках руки.
— Выдержишь путешествие по Уласу? — уточнил Люций, когда Зигфрида чуть привели в себя.
— Постараюсь.
— Передашь остальным, что, если им потребуется мой совет, пусть свяжутся со мной через артефакт, — Люц повернулся к парню, доставившему их сюда. — В ближайшие луны я не собираюсь появляться в королевствах. Нужно обдумать наши следующие шаги, а заодно дать имперцам немного успокоиться. Пусть думают, что заработали передышку.
— Слушаюсь, — паренек поклонился, а затем прямо с колена взметнулся в небо чайкой, понесшейся ко дворцу.
Люций же повернулся к товарищам и легким движением руки распахнул небольшой Прорыв. Камень в котомке даже не ощутил убыли силы.
— Прошу. Нас ждет небольшой отдых на райском островке, а потом… О том что будет потом, пока говорить не будем.
Старик первым шагнул в прореху в пространстве. Следом за ним пошли товарищи, уже не так опасавшиеся странного путешествия, как в первый раз. В конце концов теперь они и сами могли странствовать по Уласу и даже больше того, вскоре этим придется заняться самостоятельно. Пока что Забытые смотрели на это благосклонно, нужно было пользоваться неожиданным козырем, пока Боги не пересмотрели свое решение.
***
Ринала бежала вперед, стараясь не думать о жертве подруги. Силы ее пламени хватило, чтобы подарить отряду не один десяток саженей спокойной дороги, которые они пролетели в мгновение ока, будто и не было усталости от долго сражения. Девушка шептала молитвы заплетающимся языком, стараясь дать сил своим друзьям, но слова путались, ничего толкового не выходило. Слишком многим сегодня нужна была помощь Богов, блондинка уже не могла на нее рассчитывать.
Вскоре им вновь пришлось вступать в бой. Сперва казалось, что натиск тварей ослаб, хотя так это и было. Но и люди успели выдохнуться, руки слабели, стрелы кончались и пламени Крины рядом больше не было.
Первым пострадал Хакар, истративший стрелы и взявшийся за булаву, чтобы подменить Ансельма. Когти какой-то гадины располосовали брильемцу лицо, залили глаза кровью. Ринала как могла обработала его рану прямо на ходу, не желая сейчас разбираться задет ли правый глаз парня. Да и страшновато было, если честно, узнавать правду.
Девушка уже и сама, как могла, орудовали своим копьем-посохом. Пользы от нее было немного, но без молитв нужно было приносить хоть какую-то пользу. Именно поэтому она оказалась рядом, когда подставился Арк. Неверно выставленный щит, и удар гигантской булавы какого-то едва шевелящегося рыцаря-нежити соскальзывает вниз, проходясь по ноге воина. Аркум заорал от боли, но кое-как ответил противнику ударом, пришедшимся подмышку. Рыцарь осел на землю, следом за ним чуть не упал Арк, но Ринала его подхватила, оттаскивая прочь из боя. Мрачный как туча Хвель встал на его место, орудуя одно рукой с яростью берсерка. Хотя, пожалуй, он уже давно позволил Кригару, своему Богу войны, занять свое место. Так было проще пережить жертву Крины.
Арку досталось очень сильно. Ринала даже без анализирующих молитв понимала, что левый сапог мужчины – не более чем мешок с костями и плотью. Даже на пике своих сил она не факт, что восстановила бы все до первозданного состояния, а уже сейчас…
— Боги, помогите! — взмолилась девушка, волоча почти не соображающего воина на себе. — Хоть кто-нибудь! Кор! Фоцисия! Сицента! Пожалуйста! Луксий! Парфия! Лория! Уже плевать кто… Ругивит… Фатум! Гуривальд!
Лишь произнеся последнее имя, Ринала поняла, кого попросила о помощи и на сердце ее похолодело. В ту же секунду она пожалела о сказанном и взмолилась, чтобы судья загробного мира оказался глух к ее просьбам. Но тот прекрасно слышал ту, которой благоволил с детства, пускай и кланялась она совсем другой троице.