— А теперь, проводите меня к повелителю Фатра! — обратилась я к Гамам.
Хазнедар пошла вперед. Я — за ней следом. Мои воины замыкали шествие.
Отмеряя шагами коридор за коридором, я поймала себя на мысли, что снова думаю о синеглазом рабе.
«Райнер! — напомнила себе. — Его зовут — Райнер!» — и тут я не удержалась. Чуть придержала шаг и поманила к себе Асафа. Когда предводитель охраны нагнал меня и пошел рядом, отставая на положенных полшага, я тихо спросила:
— Вы приняли решение относительно моего нового раба? — произнесла, а в голове мелькнуло насмешливое: «Не слишком ли много ты уделяешь внимания этому оборванцу?» — но я тут же заглушила внутренний голос, тем более, что Асаф заговорил.
— Я и сам хотел сказать вам, госпожа! — начал он. — Завтра утром Амир выполнит ваше поручение и проверит воина Райнера на пригодность к тому, чтобы пополнить ряды вашей охраны…
Я мысленно улыбнулась.
— Я приду посмотреть! — проговорила, стараясь сдержать любопытство, ожившее в голосе. Признаюсь, мне было интереснее посмотреть на бой между новым рабом и другом моего брата, чем присутствовать на пиру среди чужих мне людей, где меня будут рассматривать, словно драгоценную вазу, выставленную на продажу, особенно с учетом того, что покупатель известен.
«Я еще не приняла решения, да и принц Инсан не показал своей заинтересованности!» — напомнила себе.
«Еще покажет! — снова прорвался внутренний голос, дерзкий и неумолимый. — Ты нужна Фатру, как Φатр нужен твоему отцу!» — а значит, Инсан скоро начнет действовать и ухаживать за мной. А мне, скорее всего, придется принять его интерес с благосклонностью.
Асаф тем временем, продолжил говорить:
— Будет ли мне позволено дать госпоже совет на правах друга вашего отца? — произнес он.
Я повернула голову и с интересом посмотрела на мужчину.
— Ваш почтенный возраст и уважение моего отца к вам, дают это право! — ответила тихо, не сбивая шаг.
— Тогда я бы посоветовал вам, госпожа, как можно скорее избавиться от этого раба. Не стоит и проверять его способности, потому что, даже если он покажет себя умелым воином, доверия к такому нет.
Мои брови приподнялись в удивлении.
— Отчего такая уверенность, махариб Асаф? — его совет мне совсем не понравился и более того, вызвал отторжение в душе.
— Я знаю такую породу людей, госпожа! — ответил он и тут же задал встречный вопрос: — Вы в глаза его смотрели?
Яркая синева вспыхнула в памяти так отчетливо, что я почувствовала, как предательски забилось сердце в груди и, наверное, щеки покрылись легким румянцем. Впрочем, последнее можно было списать на быстрый шаг, которым мы передвигались по коридорам замка, покинув женскую половину.
— Смотрела, Асаф! — сказала я.
— Непокорность и жажда свободы! — вскинув подбородок, проговорил махариб. — Он никогда не станет рабом. Или убежит, или убьет себя, а может, даже хозяина, — и чуть тише, — или хозяйку.
— Что?
— Такой не перед чем не остановится. Он по своей природе — зверь! — добавил Асаф.
— И вы все это разглядели в его взгляде? — я попыталась усмехнуться и перевести слова мужчины в шутку, но он нахмурился.
— Вот зря вы не верите мне, госпожа! Прислушайтесь к совету человека, который знает жизнь. Продайте оборванца…
— Нет! — сама не знаю, как, но ответ вырвался из моего рта прежде, чем я успела подумать об этом. Но произнесла слово уверенно и тоном, не терпящим возражений. Асафу оставалось только с поклоном замолкнуть и продолжать следовать за мной. Более разговоров на тему Райнера мы не начинали, и я была рада, так как знала — отец был бы не доволен тем, что я не прислушалась к словам его друга. Но у меня было свое мнение на этот счет, и я придерживалась именно его, доверяя своей женской интуиции.
Но вот и распахнутые двери, ведущие в зал. Еще на подходе я услышала музыку. Плакал ребаб [6] и ему вторили барабаны, шум голосов наполнял воздух, ещё подрагивавший от зноя, но вечерняя прохлада подкрадывалась, словно кошка на мягких лапках, обещая вскоре наполнить комнаты дворца свежим дыханием ночи. Перед входом стояли разодетые стражники в дорогих халатах. Их головы покрывали белые тюрбаны и золотыми лентами, обвивавшими лоб, а руки лежали на рукоятях кривых мечей. Нас заметили сразу, едва мы вышли из-за поворота, низко поклонились и стали ждать, пока я и моя свита не подойдем ближе. Хазнедар остановилась перед входом и Айше встала рядом с ней. Остальные рабыни и моя стража замерли позади, пока я проходила в зал, ступив на ковровую дорожку, в которой почти по щиколотку утонули ноги, обутые в расшитые туфли.
Ни Айше, ни хазнедар, ни, тем более, моей страже, не было дальше дороги. Я же шагала спокойная и уверенная в себе и собственной неотразимости. И повелителю города, и его сыну, а уж тем более всем остальным присутствующим в зале, составлявшим правящую верхушку Фатра, было выгодно улыбаться мне и, более того, большая часть мужчин поднялись с подушек, приветствуя гостью, остальные же кланялись сидя, но так низко, что сомнений в их почтении не было. Я же продолжала идти и лишь кивала в ответ на поклоны.
Зал оказался достаточно огромным и просторным, с высокими арками окон, в которых трепетали на ветру тонкие шторы и фонтаном установленном прямо посередине помещения. Тихо журчала вода, разбавляя музыку и шорохи одежд, гомон голосов. Я скользнула взглядом по росписям на стенах, но не задержавшись, посмотрела вперед, туда, где на возвышении, среди подушек и цветов, сидел повелитель Фатра, Кахир. Его сын, до сих пор находившийся подле отца, увидев меня поднялся на ноги и шагнул вперед, намереваясь проводить меня к почетному месту, находившемуся чуть ниже сидения повелителя. Я заметила, что за троном стоят воины и рабыни. Присутствие последних меня не удивило. Девушки были хороши собой и, несмотря на то, что одна оказалась брюнеткой, вторая, столько редкой для наших мест, светловолосой красавицей, было что-то общее в их взглядах, устремленных мимо меня, и в приветственных искусственных улыбках.
Кахир сделал знак рукой, и музыка затихла. Повелитель Фатра тяжело поднялся на ноги, выказывая мне особенную честь и я, остановившись перед его троном, поспешно поклонилась.
— Принцесса Эмина! — проговорил Кахир. Принц уже оказался рядом и протягивал мне руку, которую я тут же приняла, поблагодарив Инсана улыбкой.
— Вы принесли свет в наш дом и озарили радостью наши сердца! — продолжил Кахир.
— Воистину, мне приятно находиться в доме, где чтят законы богов! — ответила я. — Да продлят они ваши годы!
— Позвольте я проведу вас, — вступил принц в разговор, и я кивнула, а повелитель Фатра снова опустился на свой низкий трон. Рабыни тотчас обступили своего господина, одна достала платок и вытерла пот со лба мужчины, что не укрылось от моего внимания.
Мы с принцем сидели рядом. Он — чуть ближе к трону отца, я на ступень ниже, но расшитые подушки, украшавшие мягкие стулья, были одинаково прекрасны. Музыка заиграла вновь и слуги засуетились, подавая блюда. На столик передо мной опустилась широкая тарелка с узором по краям, наполненная рисом и мясом с густой подливой. Сюда же было поставили блюдо с жареными перепелами, но я покачала головой, велев убрать птицу. А вот от овощей и фруктов, как и от вина, яркого и насыщенного цвета золота, не отказалась, хотя и приказала себе выпить не более одного-двух бокалов. Начались танцы. Молодые рабыни с телами гибкими, как у змей, извивались под ритм барабанов, бросали лукавые взгляды на придворных мужчин, вскидывали длинные руки, в которых, казалось, напрочь отсутствовали кости. Их наряды ничем не отличались от тех, что носили рабыни для увеселения во Дворце моего отца, правда, передо мной они танцевали крайне редко и то, лишь на праздниках, когда я восседала подле братьев и отца.
Женщин обучали одинаково. Танцевать умели как рабыни, так и благородные. Считалось не зазорным, а даже более того, похвальным, уметь порадовать своего повелителя. Вот так, когда-нибудь я буду радовать взор своего мужа танцами и песнями. Только думать об этом пока не хотелось.
6
Ребаб — струнный смычковый инструмент арабского происхождения, с почти круглым корпусом и круглым небольшим отверстием для резонанса на деке.